Шахматная партия затягивается, и Наташка начинает скучать, поглядывать по сторонам. Оно и понятно: всё-таки одно дело напряженно обдумывать очередной хитрый ход или разгадывать уловки противника, и совсем другое — глядеть на доску со стороны, да ещё не зная правил игры. И мне пришла в голову счастливая мысль научить Наташку занятной игре, которой давно увлекается наша семья.
— Ты в слова любишь играть, знаешь эту игру?
— В какие ещё слова? — удивилась Наташка. Как я и предполагал, она о ней ничего не слыхала. До Ледовитого океана эта игра ещё не дошла.
— Хочешь, научу?
— Что за вопрос? Конечно, хочу.
— Тогда слушай и вникай. Берётся какое-нибудь слово, желательно подлиннее и такое, чтобы в нём было много ходовых букв.
— Что значит — ходовых?
— Ну, таких, которые употребляются часто. Не «Ы» или «Щ», а скажем, таких, как «А», «П», «О»… Понимаешь? Из букв взятого слова составляются новые слова. Побеждает тот, кто сумел составить больше слов. Но не всяких. Есть некоторые ограничения. Засчитываются только существительные в единственном числе в именительном падеже. Глаголы, имена собственные, сокращения типа МТС, ТАСС и тому подобные выписывать нельзя. Ясно?
— А как с местоимениями, числительными? Их писать можно?
— Местоимения нельзя, — уточнил я, — а числительные, только в одно слово, можно.
— А если у слова нет единственного числа, например, сани, ножницы, тогда как? — не унималась дотошная Наташка.
— Такие слова допускаются.
Мы вырвали из широкого блокнота по листу и легли на прорезиненный матрасик так, чтобы нельзя было подглядывать друг у друга.
Для удобства под бумагу пришлось подложить по куску фанеры.
— Какое слово возьмем?
Я осмотрелся вокруг. Мы лежали возле самых колёс «Волги».
— Давай, возьмем слово «АВТОМОБИЛЕСТРОЕНИЕ», — предложил я. — Смотри, сколько в нём самых распространенных букв.
— Согласна. А как со временем? Будем писать до утра?
— Ограничимся двумя часами, — серьёзно ответил я.
— Я пошутила! Неужто мы будем два часа корпеть над одним-разъединственным словом? — возмутилась Наташка.
— Ещё и не хватит времени. Попросишь добавки, — заверил я её.
— Ну, поехали! — дурашливо замахала Наташка смуглыми ногами под самым моим носом.
— Лежи смирно, не мешай думать! — прикрикнул я на неё.
Для начала я выписал самые лёгкие слова, которые сами, что называется, просились на бумагу. Столбики быстро удлинялись. Столбики — потому что я для удобства проверки, и чтобы не повториться нечаянно, сразу же начал выписывать их с разбивкой на одинаковую первую букву: авто, автол, автор; балет, билет, бинт, бант; волос, ворот, ворона, вобла и так далее.
Любопытство сильно разбирало меня. «Неужели она напишет больше слов, чем я? Быть того не может!» Мне очень хотелось хоть одним глазком заглянуть в её листок, но правила честной игры запрещали такое подглядыванье. К тому же я был уверен в своих силах. Но невольно замечал, что и Наташка пишет почти все время, с маленькими остановками.
Поразмыслив, я поднатужился и заполнил ещё несколько столбиков на другие согласные буквы. Из меня сыпалось, как из мешка. Появились длинные столбики слов на «Т», «Р», «Л», «Н».
Я крепко надеялся на букву «С», и она не подвела меня. На эту букву мне удалось написать столбик слов почти такой же длины, как на букву «Т». Но самый обильный урожай принесла с собой буква «М». Настоящий рекордсмен: тридцать пять слов! Были там и простейшие: мост, молва, мера, мена, мотив; но и такие трудные, как меринос, манёвр, метанол. Гораздо медленнее пошло дело, когда я переключился на гласные буквы. Всё же и тут получился столбик изрядной длины. Когда новые слова перестали рождаться в моем мозгу с прежней легкостью, я использовал другой прием: перебрал все комбинации гласных и согласных букв. Потом начал комбинировать сочетания из трёх букв. На бумаге появились столбцы трёхбуквенных слов: бал, бас, бар, вар, вал, лен, лес, лев, сор, сом, тир, мир… Перечитав полученные слова наоборот, справа налево, я добавил к списку ещё несколько слов-«перевёртышей».