— А, может, не надо рубашку, сэр?
— А если у вас переломы или смещение позвонков? А синяки я тоже буду через рубашку смазывать?
Мои доводы неоспоримы. И Гарри понимает это. Вскоре злосчастная рубашка уже валяется на полу, а Поттер осторожно укладывается на диван. Какой же он тощий!
Провожу волшебной палочкой над его телом, вполголоса произнося диагностические заклинания. Слава Мерлину, никаких переломов нет.
Внимательно вглядываюсь в его лицо. Картина довольно удручающая. Левый глаз заплыл, под правым красуется огромный синяк. Губы разбиты. Порез на щеке и над бровью. Шрам тоже кровоточит. Призвав палочкой баночку с мазью, я не спеша, точными движениями пальцев втираю ее в проблемные участки. Поттер морщится, но молчит. Перехожу к груди. Несколько синяков. И ссадины на руках. А вот живот представляет собой одно красно-синее месиво. Немного приспускаю джинсы и медленно начинаю наносить мазь на поверхность поврежденной кожи. Гарри сцепляет зубы и почти не дышит. Я не дышу вместе с ним. Знаю, как это больно. Он молодец, держится достойно.
— Поворачивайтесь на живот, Поттер.
Он облегченно выдыхает и переворачивается, подкладывая руки под правую щеку.
Моя рука на мгновение застывает, как только я вижу красные кровоточащие полосы от ремня на худой спине мальчика.
— Поттер, кто сделал это с вами? — монотонно произношу я, стараясь не пугать его.
— А? Что? — удивляется вопросу Гарри.
— Ваша спина.
Наблюдаю, как непонимание медленно уходит с его лица, уступая место ужасу и, к моему глубокому разочарованию, стыду.
Знаю, сам вел себя также. Было даже страшно предположить, что кто-то узнает, расскажет другим, и они будут показывать на тебя пальцем и смеяться.
— Это неважно, — зло произносит Поттер, тут же пытаясь высвободиться из моих рук. Но я готов к такой реакции. Поэтому крепко держу его и не даю встать с дивана.
— Как хотите, — как можно более равнодушно произношу я. — Я не претендую на ваше откровение. Но все же позвольте еще один вопрос: директор в курсе ваших отношений с опекунами?
Аккуратно смазываю надувшиеся рубцы, продолжая силой удерживать Поттера в лежачем положении. Наконец, он прекращает попытки вырваться и еле слышно произносит:
— Я говорил ему, что не хочу жить с Дурслями. Просил оставить на лето в Хогвартсе. Ну или хотя бы отправить к Уизли. Он отказал.
— Не спрашивали, почему?
— Нет. Он вообще никогда не разговаривает со мной на эту тему.
— Хотите, я поговорю с ним? — неожиданно для Поттера предлагаю я.
Его следующий вопрос вводит меня в ступор:
— Зачем?
Гарри не хочет быть мне обязанным. Еще бы, три года мы были с ним на ножах. Все изменилось буквально несколько дней назад. Он только-только учится доверять мне, а я начинаю видеть в нем его самого, а не пресловутого Джеймса.
— Затем, Поттер, что ваши опекуны не должны так с вами обращаться. Это неправильно.
— Не надо, профессор. Это не ваше дело. Не вмешивайтесь. Будет только хуже.
Да, Гарри, ты прав. На первых порах будет намного хуже. Сейчас только ты и я знаем об этом. А позже в эту постыдную тайну будет посвящено намного больше людей, и не факт, что все эти люди примут твою сторону. Они будут поливать тебя грязью, шептаться за твоей спиной и всячески унижать. Но я знаю, малыш, что ты сильный, ты выдержишь, потому что я не смогу пустить все это на самотек. Я обещал твоей матери заботиться о тебе. Прости, что вспомнил об этом так поздно.
— Со спиной я закончил. Если надо смазать в других местах, ванная там. Держи. — Протягиваю Гарри мазь, одновременно наблюдая, как он краснеет.
Хватая баночку, Поттер скрывается в ванной. Минут на двадцать. Я в это время колдую на кухне. Достаю из холодильника вчерашнюю жареную курицу, ставлю вариться рис, нарезаю овощи в салат. Успеваю даже сервировать стол и вычистить рубашку Гарри.
Он же пару секунд недоуменно смотрит на дымящиеся тарелки, потом не торопясь одевает рубашку и направляется к двери:
— Спасибо за все, сэр. Я пойду?
— Нет, Поттер, я вас не отпускал. Садитесь. Пообедаете со мной. Отказ не принимается.
Гарри неопределенно пожимает плечами и осторожно опускается в кресло. Его синяки будут побаливать еще пару дней, и только потом исчезнут. Средство моментального избавления от них пока не придумали.
Обед проходит в молчании. Поттер демонстрирует приличные манеры будущего аристократа, аккуратно орудуя вилкой и ножом. Не сомневаюсь, что это заслуга Петуньи. Что же, хоть какую-то пользу из этой семьи Поттер вынес. Закончив с едой, он промакивает губы салфеткой и тихо благодарит:
— Спасибо, профессор. Было вкусно. — Пауза. — Можно, я пойду домой?
— Можно, Поттер. Вместе со мной.
Он застывает и вопросительно смотрит мне в глаза.
— Хочу поболтать с Петуньей. По-соседски.
Дарю Поттеру ослепительную улыбку и накладываю на себя иллюзию. Теперь я — родственник миссис Фигг, который живет на Тисовой, дом 5.
Я не успеваю оторвать руку от звонка, как Петунья уже стоит на пороге и внимательно меня осматривает.
— Добрый день, миссис Дурсль, — вежливо кланяюсь я. — Меня зовут мистер Фостер, я племянник миссис Фигг, сейчас живу в ее доме. Час назад я стал свидетелем одного инцидента, связанного с вашим племянником. Не могли бы мы с вами это обсудить?
Кладу свою руку Гарри на плечо и мы следуем в дом за Петуньей.
Гостиная у Дурслей довольно уютная. Я нагло разваливаюсь в мягком кресле, Гарри скромно садится на пуф в углу у двери, сама хозяйка устраивается на краю дивана возле небольшого стеклянного столика, на котором лежат газеты.
— Что опять натворил этот мальчишка? — теребя передник, вопрошает моя соседка.
— А с чего вы взяли, что он что-то натворил? — Приподнимаю бровь, с усмешкой смотрю ей прямо в глаза.
— Потому что он ненормальный. Вечно ввязывается в передряги. Сил моих на него больше нет! Одни проблемы!
— Сочувствую, миссис Дурсль, — театрально произношу я. — Но поверьте мне, в том, что случилось, нет вины Гарри. Наоборот, в случившемся с ним виноват ваш родной сын.
— Дадлик? Не может быть. Он хороший мальчик!
Я хмыкаю и закидываю ногу на ногу.
— Хороший мальчик Дадлик вместе с четырьмя подельниками избил своего кузена и сбежал. Скажите спасибо, миссис Дурсль, что я вовремя вмешался, иначе ваш племянник сейчас был бы в больнице, а сын — в тюрьме. Я хотел вызвать полицию, но Гарри убедил меня этого не делать, а вначале поговорить с вами. Все-таки это его брат.
Петунья меняется в лице и начинает громко визжать .
— Вы. Вы. Вы ничего не докажете!
— Вы так думаете? — Я наклоняюсь немного вперед.
— Вам никто не поверит! Нужно не меньше двух надежных свидетелей! А вы один, и к тому же чужак здесь!
— А с чего вы взяли, что я являюсь единственным свидетелем? — спокойно парирую я. — Эту драку также наблюдали миссис Белл и мистер Велнер, которые любезно предоставили мне свои адреса и заверили, что если дело дойдет до суда, то обязательно дадут свои показания в пользу побитого мальчика.
Бросаю косой взгляд на Гарри. Он смотрит на меня… восхищенно?
— Гарри сказал, что с ним все порядке, но его синяки внушают мне опасения. Решать, конечно, вам, но я бы показал мальчика врачу. И еще: я очень сильно хочу поговорить с вашим сыном. Сами понимаете, пускать такое дело на самотек не стоит. К тому же, я уверен, что ни вы, ни Гарри не захотите, чтобы это повторилось. Ведь последствия могут быть печальными. Для всех.
Петунья несколько секунд хватает ртом воздух, потом вылетает из комнаты и убегает вглубь дома.
— Ну вы даете, сэр, — восторженно произносит Гарри. — Еще никому не удавалось склонить ее к своей точке зрения за такое короткое время.
— Главное — уверенность в своей правоте. И железные аргументы, конечно же. Учитесь, Поттер. Пока я жив, — киваю я, откидываясь в кресле.