Дед рассуждал с заметной гордостью. Он гордился тем, что смог позволить себе такую роскошную жизнь. Двери лифта открылись и мы очутились на 19 этаже. На полу был красный ковролин с ассиметричным принтом, идеально чистый; из под него проглядывал мраморный пол белого цвета. В глянцевых бежевых стенах можно было увидеть собственное отражение, ни одного пятнышка, ни одной пылинки на нем не было. Двери в апартаменты были из красного дерева с золотыми табличками: 1901, 1902…мы шли по коридору…1907, вот наконец мы подошли к своей двери: 1910. Я бы шокирован обстановкой в пансионате, но все это убранство оказалось мелочью по сравнению с тем, что я увидел за дверью 1910. Начну с того, что это были двухэтажные апартаменты. При входе огромный холл с идеально чистым мраморным полом, белые стены, увешанные шедевральными художественными произведениями, винтажная деревянная мебель с золотой отделкой. От осмотра меня отвлек стук каблуков, это бабушка вышла нас встретить.
– Ах, Стиви, ты уже приехал…Бэн, у нас еще ничего не готово. Они ничего не приготовили. Стиви, милый, не хочешь пока посмотреть комнату, которую мы подготовили для тебя?
Я чувствовал себя неуютно. Мы жили небогато, и мне здесь было страшно даже дышать. Мне казалось, что одним своим присутствием я все испачкаю и испорчу. Я тогда не понимал, почему при таком богатстве папиных родителей мы так скромно жили, я все узнал намного позже.
– О, чуть не забыла, Стиви, вот твоя сменная обувь. Переобуйся, дорогой. У нас принято поддерживать порядок.
Я переобулся в лакированные ботинки, которые оказались мне велики на 2 размера, но я ничего не сказал. Просто сменил молча обувь и прошел прямо к лестнице. Пока шел, я заметил, что на первом этаже, кроме холла, есть еще 2 комнаты. Та, которая справа от лестницы, была огромной залой, для приема гостей; а вторая, которая слева, была, наверно, кабинетом. Кухни у них не было вообще. Даже чайник согреть было негде. Если они хотели чай, звонили и заказывали на кухне пансионата. Чудеса, не так ли. Больше всего меня поразила лестница: она была будто из хрусталя с золотыми оборками. Идти по ней мне было жутко. Я думал, что своими шагами я разобью хрупкую конструкцию, но я пошел. Всеми силами я старался не подавать вида, что мне здесь невыносимо неуютно. Я шел. Ступеньки радостно позвякивали под каблучками моих ботинок. Шаг за шагом я оказался на втором этаже. Коридор был похож на тот, который снаружи: красный ковер, белый пол под ним, только бежевые стены были матовыми и двери были из обычного дерева, попроще, чем входная. Дверей было не меньше 6. Меня повели в самую дальнюю комнату. Я открыл дверь: большая спальня с огромной периной, письменным столом, кушеткой и даже телевизором. Тебе, конечно, сейчас это покажется странным, но тогда, как правило, в доме был только один телевизор. Иногда телевизор был в спальне у взрослых, но у детей – почти никогда. Я был очень счастлив, включил – показывали Микки Мауса. Тогда он только начинался. Я «окунулся» в мультфильм с головой, сидел раскрывши рот прямо на полу. Мой просмотр прервал телефонный звонок.
– Стиви, это тебя. Кричал дедушка.
Я нехотя спустился, подошел к телефону.
– Стив слушает, – ответил я серьезно, как мне казалось, соответствующе обстановке. Только сейчас я понимаю, как это было смешно.
– Стиви, пошли на пляж, – раздался голос Майка.
– Хорошо. Пойдем.
Идти мне не очень хотелось. Ведь у меня был свой телевизор с мультиками.
– Отлично, увидимся через 15 минут.
Я положил трубку, но выходить не торопился. Вместо этого я отправился к себе и досмотрел серию мультфильма, только после этого начал собираться. В моем шкафу оказалось все, что нужно: полотенце, крем, панамка и очки. Все это я сложил в небольшую тканевую сумочку и отправился на пляж. Около лестницы я встретил бабушку.
– Бабушка, я пойду поплавать.
– Отлично, дорогой. Иди, поплавай, все равно еще ничего не готово. Только не долго. Ты идешь один?
– Нет, с Майком из 1414.
– О, ты нашел друга. Как это мило. Ступай.
Я спустился на лифте в холл с опозданием. Вместо 15 минут я прособирался 40. Майка нигде не было. Я решил, что его тоже задержал Микки Маус. Я ждал и ждал. Прошло не меньше получаса, прежде, чем я отправился за ним. Двери лифта открылись на 14 этаже, который на самом деле 13, передо мной был более скромный холл. Он больше походил на то, что я привык видеть: Старый ковролин, немного потертый, но тоже очень чистый и аккуратный, белый пол, бежевые стены. Только выполнены они не из мрамора, а из какого-то другого материала. Деревянные двери, коричневого цвета. Я шел, шел по холлу, пока не увидел табличку «1414», постучал. Дверь открыла мама Майка: