– В конце концов, это не только он тебя подвел, но и ты его тоже.
И тут, вместо того, чтобы почувствовать удовлетворение, я поняла, что думаю о Люке.
– Что с тобой, девочка? – участливо спросила Нола.
– В каком смысле?
– У тебя несколько… раздраженный вид, – пояснила она.
На самом деле у меня чуть глаза из орбит не вылезли от гнева, но, видно, Нола не предполагала, что люди способны к более сильным негативным эмоциям, чем раздражение.
– У меня был друг, – ответила я, и глаза мои наполнились непрошенными слезами. – Настоящий друг, не такой, как этот придурок Крис.
Пылая гневом, плюясь желчью, я рассказала ей о Люке, о том, как подло он поступил со мной, как он унизил и оскорбил меня, приехав в Клойстерс и наговорив обо мне разных ужасов. Нола сочувственно слушала.
– И ты все еще любишь его, – констатировала Нола, когда я закончила.
– Люблю? – воскликнула я, взглянув на нее, как на сумасшедшую. – Да я ненавижу его, мерзавца!
– Вот даже как! – она поглядела на меня с глубокой жалостью.
– Да, вот так! Я терпеть его не могу, – настаивала я.
– И это – несмотря на то, что он дал себе труд проделать такой путь, чтобы помочь тебе осознать, что ты губишь свою жизнь всякой дрянью? – кажется, ее это действительно удивляло. – Это просто анекдот.
– Только, пожалуйста, не надо! – тоскливо заныла я. – Я его ненавижу, никогда не прощу, и даже не взгляну в его сторону до самой смерти. Эта страница моей жизни закрыта навсегда.
– Иногда, если так назначено свыше, случается, что люди из прошлой жизни снова появляются, – сказала она, словно утешая меня.
– Если так назначено свыше… – я скорчила гримасу. – Так вот: я не желаю, чтобы он снова появлялся в моей жизни!
– У тебя отвратительное настроение, – снисходительно улыбнулась Нола.
– Я серьезно: не желаю, чтобы он снова появлялся, – выпалила я прямо ей в лицо. – Но я больше никогда не встречу такого, как он, – в отчаянии добавила я. – Моя жизнь кончена.
Нола вдруг резко встала.
– Давай, допивай, – кивнула она на мой кофе и бросила мелочь на стол. – И пошли.
– Куда?
– Пошли, пошли… – нетерпеливо повторила она. Нола вышла на улицу, звеня ключами от серебристого спортивного автомобиля.
– Садись, подруга, – бросила она мне. – Поехали, тебе понравится.
И больше она не произнесла ни слова, пока мы резко не затормозили около дома из красного кирпича.
– Вылезай, – велела она. Вежливо, но твердо. Она уже больше не казалась мне симпатичной безобидной милашкой.
Я вылезла из машины. Нола быстро пошла к дому по дорожке, посыпанной гравием, открыла дверь, и пригласила меня войти.
– Гарри! – позвала она. – Гарри!
Сначала я подумала, что Гарри – это собака, потому что ни у одного ирландца не могло быть такого имени. Но не увидев никакой собаки, я начала думать, что Гарри – это тот высоченный загорелый блондинистый парень, который вышел в холл на голос Нолы.
– Это Гарри, – представила она парня, – мой муж. Я встретила его через три года после выхода из больницы, и мне тогда было на семь лет больше, чем тебе сейчас. Он просто без ума от меня. Правда, Гарри? – она повернулась к блондину.
Он кивнул:
– Я без ума от нее, – доверительно сообщил он мне.
– У нас чудесные отношения, потрясающие, – она подмигнула мне, – потому что до того, как встретить его, я научилась жить с собой. А до этого была жалким полудурком. Я понятно излагаю? – спросила она, и вдруг смутилась.
– Дальше некуда, – пробормотала я.
– Отлично, – просияла она. – Прекрасно! Я умею иногда смутить человека. Ну, пошли, я отвезу тебя домой.
С тех пор, всякий раз, проснувшись ночью от чувства, что я сейчас умру, если до меня не дотронется мужчина, а таких пробуждений было немало, я мысленно повторяла себе: «Операция „Гарри!"», и успокаивалась. После года воздержания я смогу претендовать на своего Гарри.
На следующий день мне позвонила Нола и позвала на собрание. Это была уже другая церковь, и пришли другие люди, но встреча строилась по тому же принципу. «Приходите еще, и со временем все наладится», – говорили мне все. На другой день Нола повела меня на еще одно собрание, потом – на еще одно.
– Почему ты так заботишься обо мне? – встревоженно спросила я.
– А почему бы мне и не заботиться о тебе? – воскликнула она. – Ты ведь просто прелесть.