Там хозяин дома, сидя на табурете, внимательно наблюдал за девушкой. Люба, уложив его руку на разделочный стол, склонилась над раскрытой ладонью и, забавно хмуря тонкие брови, аккуратно пинцетом вынимала врезавшиеся в кожу прозрачные осколки.
– Повезло, что лампочка лишь треснула, а не взорвалась в ваших руках, – проворчала няня, – иначе пришлось бы ехать в больницу. – Она промокнула кровь зашипевшим перекисью тампоном. – Вот и все! Осталось заклеить пластырем.
– Неужели ограничитесь лишь традиционной медициной? – вырвалось у Лаврентьева.
Люба непонимающе моргнула, а потом иронично улыбнулась:
– Подуть? Вы уверены, что наняли меня для дочери, а не для себя?
И, склонившись над его ладонью, вытянула губы. Кожи Льва коснулся теплый воздух. Мужчина посмотрел на девушку и, сжав челюсти, вырвал руку. Сам наклеил пластырь, одним движением смел осколки и мусор в корзину и быстро направился к выходу.
– Уверен, – сурово произнес он. – Спокойной ночи.
Глава 3
Я проворочалась полночи, вспоминая то, как босс прижимал меня к столу, как смотрел со стремянки, но не в глаза, а в декольте, отчего так и подмывало спихнуть его с «пьедестала». Я настолько возмутилась наглому взгляду, что не удержалась. Не столкнула, разумеется, но на миг руки отпустила. Знай я, что босс всей своей немаленькой массой навалится на меня, держала бы дрожащую лестницу до победного!
Это был ужасный день! Один из тех кошмарных, которые валятся на меня, будто из рога изобилия. Может, сдаться и сходить с Люськой к той бабульке, про которую подруга все уши прожужжала? Нет же! Не бывает проклятий, сглазов и прочей лабуды! Есть в жизни темные и светлые полосы. У всех они есть! Вот только моя черная что-то затянулась. События одного только этого дня вызывали румянец на щеках и не давали спать. Когда наконец я уснула, мне снилось крепкое обнаженное мужское тело, по которому струилась вода…
Проснувшись, я вскочила и, дико озираясь, пыталась понять, где нахожусь и что происходит. Через секунду вспомнила, почему сплю в детской, а не в своей запененной комнате, вздохнула с облегчением и, оглядевшись, поняла, что маленькой проказницы в спальне уже нет. Впрочем, это не значит, что можно расслабиться. Я была готова к пакостям с самого утра. Осторожно посмотрела на пол, прежде чем встать с дивана, убрала одеяло и подушку в шкаф. Глядя под ноги, подхватила шорты с майкой и зашла за перегородку. Ни жидкого мыла на полу, ни измазанного кремом для обуви полотенца не обнаружила.
Насторожилась еще больше: не заболела ли Марго? Не похоже на нее. Беспокойство нарастало быстро. Стремительно переодевшись, я выскочила из детской и понеслась на поиски подопечной. Маргарита обнаружилась на кухне. Девочка спокойно сидела за накрытым столом и с удовольствием уплетала горячие пирожки. Я облегченно выдохнула и, улыбнувшись, поздоровалась:
– Доброе утро!
Анна Васильевна, колдующая над плитой, обернулась и, неожиданно вздрогнув, выронила сковородку. В стороны полетели брызги масла, задорно поскакали по кафелю пирожки.
– Бог ты мой! – Под грохот посуды женщина прижала руки к груди. Странно посмотрела на меня. – Напугала!
Покачала головой и покосилась на Маргариту с немым укором, но девочка как ни в чем не бывало уплетала пирожки. На меня не смотрела, но я видела, как искрятся весельем глазенки девочки. Вот чертенок! Что она сотворила? Сердце дрогнуло, я схватилась за волосы и облегченно выдохнула: прическа неизменна, уже хорошо.
– Доброе утро, – вошел на кухню Лаврентьев, и я поспешно опустила голову, скрываясь волосами: раз с прической все в порядке, значит, что-то не так с лицом.
– Доброе, – ворчливо отозвалась Анна Васильевна, не отрываясь от уборки.
– Папа! – радостно бросилась к отцу Марго.
– Я завтракать не буду, – обнимая дочь, проговорил Лаврентьев.
– Кто бы сомневался, – не меняя тона, пробурчала Анна. Поднялась и, вывалив в мойку сковороду и испорченные пирожки, посмотрела на босса. – Выглядите хуже Любы! Вон какие тени под глазами. Всю ночь работали? Не бережете себя.
– А что с Любовью Алексеевной? – заинтересовался мужчина и, принимая из рук дочери пирожок, повернулся ко мне.
Я сжалась, не желая поднимать голову и показываться боссу. Вот точно ничего хорошего мне подопечная не сделала. И в тот же миг одернула себя: а почему я должна прятаться? В чем моя вина, чтобы скрываться? Да, я няня, и, возможно, мне пока не особо удается моя работа, но он-то отец! И не должен спускать дочери с рук выходки, хоть и привык это делать. Для начала – пусть увидит, что творит его ненаглядная Маргарита.