Ребята все ко мне сбежались, а когда я руку вытащил, они хохотать принялись, да так злорадно. Ещё бы! Рак-то клешнями в мой палец вцепился. Вот я какой герой!
Справа от тропинки виноградники тянутся. Старые лозы сейчас сверху донизу обрызганы купоросом; от купоросной лазури прямо в глазах рябит. Но кое-где виноградники заброшены: даже до лоз руки не дошли. Взрослые сами о многом часто забывают. А почему? И потом на молодёжь ссылаются: мол, молодые-то все в город бегут. И ещё грозят своим детям: «Осёл! Здесь останешься, работать в кооперативе тебя заставлю!» Будто в кооперативе одни дураки работают!
У Гра́бовки я задерживаюсь. Грабовка — это родник. Вытекает он из-под скалы, и всё лето в него падают орехи и дикие яблоки. Нигде по всей округе нет лучше воды, чем в Грабовке. Сюда пить ходят не только из нашей деревни, но и из соседней, что стоит сразу же за холмом по ту сторону ручья. Но сейчас ещё рано, пить мне пока не хочется, а потому я весело бегу дальше.
Наконец я и в лесу. На самой опушке растут толстенные дубы. Лиловые колокольчики выглядывают из высокой травы. Я вспоминаю о девчонках. Вот где могут они нарвать красивые букеты! Но где сейчас девчонки? Во время каникул разве найдёшь их? Они не скоро ещё вернутся в деревню: кто с экскурсией уехал, кто у всяких там бабушек гостит. А колокольчики-то тем временем, глядишь, и отцветут!
— Эй, дядя! — слышу я вдруг за своей спиной.
Я оглядываюсь.
— Дядюшка, правильно мы идём к Красному камню?
А-а, да это экскурсанты какие-то! Никакого дядюшки вблизи не видно. И я иду дальше своей дорогой, а сам в душе немножко злорадствую. «Вот и они почему-то спать не стали, тоже, видно, им мухи покоя не дают», — думаю я об экскурсантах. Это семь или восемь человек, идущих через лес.
— Дядюшка, правильно ли мы к Красному камню идём? — спрашивают они во второй раз.
Я останавливаюсь, гляжу во все стороны. К кому же это они обращаются?
А они снова:
— Дядюшка!
— Меня вы, что ли, спрашиваете?
— Мы правильно на Красный камень идём?
— Какой я дядюшка! — протестую я, думая, не обидеться ли мне на них всерьёз.
— Пожалуйста, мы вас спрашиваем…
— Да какой я вам дядюшка!
Они, приглядевшись, разражаются смехом.
— Извините нас! — говорит один. — Ваша шляпа нас с толку сбила.
— Шляпа?
— Шляпа и палка.
— Шляпа-то дедушкина!
Они смеются ещё громче.
— Шляпа дедушкина, а палку я взял грибы искать.
Я показываю дорогу на Красный камень, хотя и поругиваю их в душе, и отправляюсь искать грибы. Тот, кто ходит по грибы, знает, что самое трудное — найти первый гриб. Найдёшь один, а там уже ходишь взад-вперёд, стараясь не слишком далеко отойти от того места, где нашёл первый гриб, и не наступить случайно на его собрата. Но из-за этого первого столько ходишь, что и супа грибного не захочется. Грибы искать — то же самое, что рыбу ловить. Сидишь у воды, полчаса сидишь, с поплавка глаз не сводишь, а он когда-то ещё дёрнется. Вот тебе на! Наживку-то рыба съела — и до свиданья! Хорошо так посидеть! Да только если терпения нет, и рыбу ловить не затевай. То же самое и по грибы ходить, как я уже сказал. Ходишь, ходишь, все глаза проглядишь, и вдруг — вздрогнешь даже! — тебе белый гриб померещится, а на поверку выходит, что стоит перед тобой этакий дурацкий мухомор в красной шляпке, которую чуть не за сто метров видать. Но если тебе взбредёт иной раз в голову мухомор найти, чем угодно ручаюсь, что ты по лесу проходишь самое малое часа два. А сейчас ни с того ни с сего он тебе на глаза лезет. Все эти поиски рано или поздно прискучат, вот тогда счастье тебе и привалит. Вот он, гриб-то! Чуть я на него не наступил! Бедняга! Вздохнёшь только, может, и сам не поймёшь, как тебе досадно. Знаю я всё это. Наступил на гриб, а у самого сердце кровью обливается. На местах, где мох растёт, кое-что ещё видно, но там гриб и другие сразу увидят, значит, одно на одно выходит.
Я брожу по лесу часа полтора уже, а нашёл всего несколько лисичек и два крохотных белых грибка, которые едва-едва выглядывали из земли. Они росли вблизи от того бедного гриба, на который я наступил. И снова я чувствую досаду. Ещё на опушке поищу — и отправлюсь домой. Скажу маме, что грибы не растут: дождичка бы надо на два-три денька.
— Винцко-о! — вдруг слышу я чей-то протяжный голос.
— Ау-у-у! — откликаюсь я так же протяжно и оглядываюсь. — Кто меня звал?
— Винцко! Нашёл уже что-нибудь?
— Что-о?
— Спрашиваю: нашёл что-нибудь?
— Да так, кое-что!
— Верно. Если ходить, так всегда кое-что найдётся. И я нашёл кое-что.
— Поглядеть можно?
— Что?
— Можно ли поглядеть, спрашиваю?
— Отчего же не поглядеть? Ведь я кое-что нашёл. Если ходить, всегда кое-что найдётся, — повторяет он ещё раз.