Макнейр молча кивнул, вытирая нож…
— Я должен убить его, — голос Поттера вклинился в его воспоминания.
— Кого? – не сразу сообразил Макнейр. – Лорда что ли? Ну да. Вот так пойдёшь и… Погоди, ты это серьёзно?
— Это сказано в… — Поттер осёкся.
— Пророчестве, — дополнил Макнейр. Он был в состоянии сложить два и два. – И что там говорится? Точно?
— Или я, или он.
Макнейр разглядывал его – так, словно впервые видел. Бред какой-то.
— А что, у Дамблдора есть план?
— Да при чём тут план! – Поттер вскочил с дивана. – Я должен убить его, понимаешь? Убить!
Он почти кричал, и Макнейр невольно отступил на шаг.
— Ну так убей.
— Не могу, — тот снова поник. – Вспоминаю про родителей, Сириуса, но… Нет. Не могу.
— Ну так… – тут уже Макнейр замолчал. Поттер поднял на него пустой взгляд.
— Да иди ты, — пробормотал он. – Идите вы все.
Поттер повернулся и вышел, сутулясь, словно на плечи давила тяжесть. Макнейр слышал, как он поднимается по лестнице. «Или я, или он». Ну ничего себе пророчество. Совсем колдуны охренели. Даже если представить, что Поттер способен померяться силами с Лордом, менее подходящего кандидата в убийцы они бы не нашли, уж в этом-то Макнейр разбирался. Поттер мог убить только одного человека – самого себя. И кто знает, может, для него это и впрямь было бы лучшим выходом.
Макнейру стало тошно. Так тошно, как не было со дня смерти деда. А в памяти всплыл один из последних его уроков…
— Не смотри им в глаза.
— Кому?
— Тем, кого… с кем имеешь дело. Не смотри в глаза и старайся не разговаривать.
— Почему?
— Проще будет. Хотя кто знает, ты, может, привыкнешь к этому, — дед по обыкновению прищурился на закатное небо. – А я так и не смог…
Тогда Макнейр не очень понял, о чём он говорит, но на всякий случай послушался. И не задумывался, почему запоминает лица всех, кто ему попадался. Начиная с того, первого, который изумлённо уставился на нож в своей груди.
«Не надо мне было смотреть в глаза Поттеру», — тоскливо подумал Макнейр. А ноги уже сами несли наверх.
*
Поттер сидел на кровати и, глядя перед собой, грыз ногти. Дурацкая привычка. Макнейр приблизился и осторожно сел рядом. Матрас прогнулся под его весом; Поттер отодвинулся, чтобы не скатиться к нему. Макнейр помолчал, собираясь с мыслями.
— А что вообще за пророчество? – спросил он наконец. – Кто это всё сказал?
— Да какая разница, — невнятно ответил Поттер. – Главное – оно есть и должно исполниться.
— Прям уж должно. Это же всего лишь… Ну. Слова. Мало кто там чего брякнул. Можно ведь всё изменить.
— Я попытался. Но ты меня вытащил.
— Башкой вниз с моста — тоже не выход.
— Разве? – Поттер резко повернулся. – Значит, остаётся только проверить, насколько правдиво пророчество. Вот объявится твой хозяин…
— Он не мой хозяин.
— …и это даже неплохо. Наверно, — отрешённо проговорил тот. – Только дольше, чем с моста…
— Заткнись!
Поттер вздрогнул, заморгал, словно просыпаясь. Он посмотрел на Макнейра долгим задумчивым взглядом и вдруг выдал:
— Ты меня даже никак не называешь.
От неожиданности Макнейр сказал первое, что пришло на ум:
— Ты меня тоже…
— Правда.
Они переглянулись и фыркнули, хотя ничего смешного тут не было, если разобраться.
Нихрена смешного.
========== Глава 8 ==========
На следующий день Макнейр возился на кухне, попутно думая, что же делать с Поттером. Нужно было решать быстрее — август перевалил за половину, и Макнейр чуял, что Лорд вот-вот объявится.
Отдать Поттера? При одной мысли об изломанном пытками теле кулаки сжимались сами собой. Макнейр уже привык касаться его по-другому. Отпустить на все четыре стороны? Никто не узнает — Лорд давно не применял к своему верному палачу легилименцию. “Уолден, друг мой; цельный как камень, из которого сложены шотландские горы. Побольше бы мне таких сторонников…” Можно сказать, Лорд ему доверял — насколько он вообще мог кому-то доверять. И обмануть в этот раз, значит предать его. Только псих может думать, что Поттер представляет угрозу, но после воскрешения Лорд как раз и спятил окончательно. Могущественный, хитрый, умный… псих. От запаха его безумия у Макнейра иной раз слезились глаза, но… Приняв метку, он принёс клятву верности, а слово Макнейра — не пустой звук. Что будет с миром, если всякий начнёт творить, что взбредёт в голову, потакать своим желаниям и плевать на всё остальное? И что бы сказал дед? “Если ты твёрд и неизменен, то ты чист…” Он никогда не стыдился звания палача; но стать предателем? Одна маленькая трещина, а потом всё — рассыплешься ржавчиной и не заметишь.
Внезапно Макнейр подумал, что ему, пожалуй, и не придётся пытать Поттера: наверняка Лорд захочет заняться им сам. Колдуны обычно использовали Круцио, которое быстро превращало человека в слюнявый овощ. Когда становилось ясно, что толку уже не будет, звали Макнейра. Одну руку на темя, другую — на подбородок, резко повернуть до упора, до сухого треска позвонков, — он быстро прекращал хныканье или страшный, неестественный смех жертвы, чувствуя при этом непонятное облегчение. Хотя Лорд, наверное, знает вещи поинтереснее Круцио. Что-нибудь изощрённое. Долгое.
Макнейр сглотнул. Уж лучше придушить Поттера сразу. А что? Сказать, что попытался сбежать. Может, Лорд даже не станет сильно наказывать. Или вообще ничего не говорить…
Предплечье будто прошило раскалённой иглой. Он застыл с ножом в одной руке и недочищенной картофелиной в другой. А вот и Лорд. Лёгок на помине — значит, жить долго будет. Игла впилась опять. Макнейр невольно затаил дыхание. Может, ещё не вызов? Метку покалывало и до этого, но…
Игла превратилась в гарпун. Выпавший нож глухо стукнулся о деревянный пол — Макнейр схватился за предплечье. Всё-таки вызов. А гарпун медленно повернулся в ране.
Приходи.
Он так и стоял неподвижно, не зная, на что решиться. Боль полыхнула опять, и Макнейр уловил миг, когда она взлетела по паутине нервов прямиком к мозгу, захватила, опутала, точно вкусную жирную муху, впилась ядовитым жалом.
Приходи немедленно!
Он сполз на пол, сжимая меченую руку всё сильнее — в ней уже что-то хрустело. Только не орать, приказал себе Макнейр. Только не орать. В соседней комнате Поттер, не нужно, чтобы он видел…
От следующего приступа потемнело в глазах. Макнейр дёрнулся, впечатался лбом в ножку стола; что-то опрокинулось, покатилось и рухнуло на пол с противным лязгом. Он успел заметить краем глаза возникшего в дверях Поттера и прохрипел:
— Уйди…
А потом скрутило ещё раз.
Макнейру показалось — его больше нет; осталась лишь развороченная рана, и в неё затягивало, точно в водоворот, но он знал, что утонет не сразу, выдержит ещё, и ещё — до прокушенного языка, до лопнувших глаз, до ломающих кости судорог…
Он не сразу понял, что вызов прекратился. Тело всё так же сжималось в комок, игнорируя команду “Отбой”. Отпустило только от прикосновения чего-то холодного. Макнейр открыл глаза. Оказалось, он сидел, привалившись спиной к плите. Поттер стоял рядом на коленях — бледный, с перекошенной физиономией, и прикладывал к Метке пакет замороженного горошка. Макнейр вспомнил странный хруст и с усилием разжал кулак.
На пол шмякнулась раздавленная в кашу картофелина.
Макнейр рассмеялся.
Вылетевший из горла натужный хрип испугал Поттера окончательно. Он пихал Макнейру чашку с водой (тот чуть не захлебнулся, глотать было тяжело), вытаскивал из морозилки ещё какие-то пакеты, попытался обложить ими всю руку…
Макнейр собрался с силами, стряхнул “компресс”, кое-как поднялся и, шатаясь, вышел из кухни.
*