— Эй, — мальчишка поднял глаза, — захоти я влить в тебя зелье, сладил бы и так.
Тот по-прежнему смотрел недоверчиво. Макнейр закатил глаза и, неожиданно для самого себя, поменял их кружки:
— Вот. Пей давай.
Хоть так, чтобы Лорду не достался высохший труп, думал Макнейр, прихлёбывая кофе. Поттер и впрямь немного ожил: глаза, до этого тусклые, заблестели, на щеках проступил румянец. Он быстро опустошил кружку и, к изумлению Макнейра, поставил её на мойку. Кто-то явно вбил в него любовь к чистоте. Хм, а ведь его наверняка ищут. А если кто из деревенских увидит объявление о пропаже? Надо быть осторожнее. Макнейр вспомнил о намерении попугать Поттера.
Тот как раз выходил из кухни. Брошенный нож тихо стукнул в косяк, пришпилив широкий рукав рубашки. Мальчишка замер.
— Знаешь, кто я?
— В министерстве ты не представился, — ровно ответил Поттер, не поворачивая головы.
— Уолден Макнейр. Я быстро бегаю, а мой нож ещё быстрее. Так что не дури, понял?
Поттер не ответил. Извернувшись, он с усилием выдернул нож и аккуратно положил его на мойку, в пару к кружке. И вышел.
Макнейр проводил тощую спину задумчивым взглядом. И маги, и магглы реагировали на него предсказуемо – боялись. Но с этим всё было иначе. Наверху хлопнула дверь. Макнейр прикрыл глаза и позвал своего внутреннего зверя. Анимагия давала особую, на уровне инстинктов чувствительность; он мог ощущать людей, воспринимать звериным нутром. Представив Поттера, он невольно поморщился. Вода, нечистая, вроде той, из которой он его вытащил. Муть, горькая накипь и тина. Холодное безразличие – будто въевшийся запах грязной реки. А ещё он не мог сказать, отчего и как скоро сломался бы Поттер, угодив к нему в руки, хотя обычно видел это с первого взгляда. Интересно. Макнейр открыл глаза. Вот объявится Лорд, может, доведётся выяснить.
Утреннее солнце играло на расписанной незабудками кружке и лежащем рядышком метательном ноже.
*****
Всё утро Макнейр прислушивался. Судя по звукам, Поттер расхаживал по комнате взад-вперёд, останавливаясь иногда у окна. Пару раз скрипнула кровать, но дверь молчала. Видимо, решил всё же быть послушным. Или замышлял что-то? Макнейр взялся готовить обед и почти сразу услышал лёгкие шаги. Он поднял взгляд. Мальчишка стоял в дверях, словно не решаясь войти. Решив, что лучше держать его в поле зрения, Макнейр выпихнул из-под стола табурет и буркнул:
— В ногах правды нет.
Поттер сел, рассеянно огляделся и стал наблюдать, как он готовит.
Кулинарные пристрастия Макнейра были очень просты: кусок мяса, да побольше. Вот и сейчас он размеренно молотил тупой стороной тяжёлого ножа по шматку говядины. Получившиеся отбивные не отличались идеальной формой, но придираться было некому. Макнейр смазал их смесью масла и растёртых пряных травок и шмякнул на разогретый противень. Вскоре по кухне поплыл аромат горячего мясного сока.
Поттера вкусные запахи не тревожили. Он каким-то образом умостился на табурете с ногами и, казалось, задремал. Глядя на него, Макнейр представил птицу на жёрдочке, взъерошенного скворца. В детстве родители подарили ему такого. Предполагалось, что маленький Уолли обрадуется пернатому другу, но того замученный комок перьев не впечатлил. Скворец сидел, нахохлившись и повесив клюв, ничего не ел и нагонял тоску. Совсем как Поттер.
Дед всегда говорил: «Если человек не ест, он либо болен, либо замышляет недоброе». Возможно, поэтому Макнейра так раздражало отсутствие аппетита у других. Когда мясо дошло, он разложил отбивные по тарелкам, растолкал Поттера и коротко приказал:
— Ешь.
Тот подчинился. Сначала ел неохотно, потом – всё жаднее. В результате убрал всё до крошки и умудрился обогнать Макнейра. А тот удивлялся про себя, куда это такой некрупный ещё мальчишка сложил столько мяса. Впрочем, не жалко.
Поттер поднял чуть осоловелый от еды взгляд и спросил:
— Мы в Шотландии?
— Угу. Как догадался?
— Вид из окна как в Хогвартсе. И эта юбка…
— Это килт! – рявкнул Макнейр. Как и любой шотландец, он не терпел подобных слов в отношении национальной одежды.
Поттер пожал плечами; поднявшись, привычно убрал тарелку и вышел. Это равнодушие начинало раздражать. Макнейр подумал, не догнать ли его, но плюнул: пачкаться ещё по пустякам. В конце концов, у него отпуск. Закончив обед, он заглянул наверх. Поттер сидел на кровати, сгорбившись, и смотрел в одну точку. Глядя на этого полудохлого скворца, Макнейр засомневался, так ли нужны Сигнальные чары, но всё-таки решил подстраховаться.
*****
Колдовать Макнейр ненавидел. В своё время он пришёл в Хогвартс не за волшебством, как прочие. Его магия словно чувствовала это и, не прощая пренебрежения, мстила. Может, палочка была неподходящей (он взял у Олливандера первую попавшуюся, чем поверг старого мастера в шок); может, просто был слабым магом. Колдуя, Макнейр всякий раз словно укрощал дикого мустанга.
От их с магией взаимной ненависти часто страдали окружающие. Во время его обучения у преподавателей появилась традиция: в конце каждого года собирать совет, дабы исключить Макнейра. Больше всех усердствовала гриффиндорская деканша – в её предмете он был особенно плох. Макнейр и впрямь не мог взять в толк, на кой чёрт брать яблоко и делать из него цыплёнка, если в мире и так полно обычных цыплят, непревращённых. На уроках трансфигурации мустанг его магии лягал всех, кто подвернётся, в том числе и профессоршу. На советах она умоляла директора избавить её от Макнейра. Остальные учителя тоже просительно роптали. Дамблдор благостно улыбался и говорил, что исключить можно только за шалости, а все иные причины – это минус преподавателям, что они не могут позволить себе такой удар по репутации, что «мальчик» не так уж и плох…
Припомнив для вдохновения лицо профессорши в те моменты, он взялся за первое окно. Магия бросалась во все стороны, обжигала пальцы и норовила попасть в глаза, однако Макнейр, пыхтя и покрываясь потом, упорно плёл простейшую сигнальную сеть. Чёртов Поттер, возни с ним. Макнейр почти сочувствовал Лорду.
Ближе к вечеру дело было сделано: окна были защищены сигнальной магией. Макнейр с отвращением отбросил палочку и вдруг осознал, что наверху уже давно царит тишина. Он быстро поднялся, заглянул в спальню…
Она была пуста.
Макнейр, не веря своим глазам, шлёпнул по ночнику. Комнату залил тёплый жёлтый свет. Оказалось, «чёртов Поттер» мирно спал, он просто не заметил его среди подушек. И не удивительно: тот забился в угол кровати, сжавшись в комок. Так спят, когда холодно. Или если что-то болит. Макнейр приглушил ночник и хотел выйти, но от порога вернулся. В окна комнаты бил ветер с гор. Обвешается ещё мальчишка соплями, возись тогда с ним. Макнейр сдернул со стула плед, не глядя, набросил его на Поттера и неслышно вышел.
========== Глава 3 ==========
Поттер дрых долго. В полдень послышался скрип двери спальни, потом ванной, шум воды. Вскоре сонный мальчишка возник в дверях кухни, почёсывая одну ногу другой. Макнейр указал ему на прикрытую салфеткой тарелку. В этот раз Поттер не стал выделываться: проглотил остывший омлет и не поморщился. «Жить будет», — хмыкнул про себя Макнейр и сосредоточился на плите, которая c утра задымила. Оставалось загадкой, почему дед обеспечил дом электричеством и водопроводом, но пренебрёг газовым отоплением, однако менять ничего не хотелось. Макнейр осмотрел плиту. Похоже, опять забился дымоход.
Поттер закончил завтрак и поднялся, но на выходе притормозил; глянул на косяк, к которому вчера был приколот его рукав и спросил:
— По дому можно ходить?
— Валяй, — проворчал Макнейр. Ворота были заперты, да и звук входной двери он услышит если что. Поттер убрёл.
В дымоходе обнаружилась дохлая мышь.
— Ты как сюда попала? – сурово спросил Макнейр, вытянув подкопчённую виновницу задымления за хвост. Мышь, понятно, промолчала. Пронырливая мелюзга везде пролезет, подумал Макнейр и решил проверить, чем там развлекается Поттер.