А я сказала:
— Это просто туман здесь слишком редкий. Я даже не чувствую, что что-то намагичила. Может быть, нам пройти чуть дальше?
И мы пошли дальше.
Лита шла чуть ли не вприпрыжку и вовсю болтала, видимо, воспринимая это все как увеселительную прогулку. У меня на ум пришли ассоциации с Ниф-нифом из сказки про трёх поросят. Из того момента, где он идет вместе с Нуф-нуфом по лесу и звонко кричит на всю округу: "Ну какие тут могут быть волки? Здесь никаких волков нет!"
Парни шли предельно настороженно, Мартин постоянно прислушивался к ментальному фону, а я сосредотачивалась на том, чтобы прибирать малейшие частицы неживой магии. Вот приберу сегодня, сколько смогу, и мы пойдем обратно в замок. А завтра можно ещё сюда вернуться. Также, тайком. И ходить так всю неделю. А потом к другим очагам неживых земель съездить. С Миком, Литой и Кейлером. И остальных ребят позвать. Так, глядишь и убавятся эти неживые земли. Очень жаль, что другие некроманты не умеют прибирать чужую магию. Может, такую способность можно как-то развить? Или только это у меня одной так из-за смешения с даром матери?
Тогда мне пока в родной мир возвращаться нельзя! Тем более если один день там равен неделе здесь, то можно в этом мире остаться до самого конца каникул! Надо как можно больше неживых земель очистить. Процесс-то не самый быстрый. И потом эту магию ещё и "переварить" надо.
С такими мыслями я воодушевилась, ощущая себя попеременно то лейкоцитом-некроманткой, то не много не мало, спасительницей целого мира. В перспективе.
Мы шли и шли, а я на ходу убирала чужеродную для этого мира магию, с удовольствием отмечая, что у меня получается гораздо лучше, чем в прошлый раз. И даже тошноты никакой уже не было. Может быть организм запомнил и у меня развился некий иммунитет к этой, как сказала Алиса, "магической инфекции". Ура, я смогу сделать намного больше, чем планировала. Вот удивятся-то дежурные маги и магистры, увидев утром, что неживые земли впервые отступили.
— Эм, — сказал вдруг Мартин. — Вы ничего не ощущаете?
— А что мы должны ощущать? — удивилась Лита.
— Какое-то необычное ментальное воздействие. Вместо грусти ощущение нездорового энтузиазма.
— Может быть, мы просто рады, что у Лиири так хорошо всё получается? — неуверенно предположил Мик.
— Нет, — не согласился Мартин, — я чувствую что-то неправильное. Но не могу понять, что именно.
И тут и я поняла, что что-то не так. И дело не в том, что у меня кончился магический резерв, нет, я ещё могла убрать много тумана. Просто помимо тумана темная магия шла из самой земли.
Все же не зря эту землю называют "неживая". По всей видимости, в это название вложен прямой смысл.
Я опустилась на колени и прижала ладони к холодной и мокрой траве. И какой-то невидимой гранью своего неправильного смешанного дара больше на некотором подсознательном уровне уловила, что эта земля все-таки все ещё жива. Да, она действительно очень и очень больна. Весь мир болен. Я очень-очень внимательно прислушалась к своему дару, и он увлек меня куда-то внутрь себя, на самую глубину, и я вдруг поняла, что не могу самостоятельно вынырнуть на поверхность.
На заднем фоне, словно через толщу воды, слышались крики ребят. Словно через боковое зрение виделись огненные вспышки.
А я не могла оторвать ладони от земли, и слушала, слушала, слушала…
Моя собственная магия хлынула в толщу земли, словно сканируя, как и целители отпускают свою магию, окутывая больного, чтобы увидеть, что с ним. Так и моя магия проникала все дальше и дальше, и я видела, что нет никаких границ, эта зараза или инфекция, или что это ещё такое, она пропитала всё.
Алиса права, у этого мира нет шансов. Если только попробовать это все вытянуть из самой земли. Благо резерв позволяет.
Да, надо забрать как можно больше прямо сейчас.
И я открылась, стараясь как можно тщательнее очистить все, до чего только могла дотянуться.
Среди ночи в дверь комнаты магистра Шама кто-то очень требовательно постучал. Магистр Шам, который очень не любил, чтобы его будили, нехотя поднялся с постели, широкими шагами подлетел к двери и распахнул ее, собираясь отругать нахального нарушителя его спокойствия. Неужели кто-то из его стихийников опять выпил приворотное зелье и снова придется решать кучу сопутствующих проблем?
За дверью стояла бледная белобрысая менталистка. Шам уже и не помнил ее имя. Эти менталисты всегда были тише воды, ниже травы.
Менталистка кусала свои бесцветные тонкие губы и нервно теребила воротник серой куртки.
— Что? — вызверился на студентку разбуженный магистр.