– Скажи ей, что я занят.
– Я сказал.
– Ну и?
– Ну и она сказала, что подождет. Хок снова разразился крепкой тирадой в адрес капризных дамочек, которым нечего делать и которые шляются посреди дня, отрывая людей от работы.
– Так что же мне ей передать? – спросил Рик.
Хок посмотрел на приятеля. Они познакомились в Юго-Восточной Азии страшно подумать, сколько лет назад, и знали друг друга слишком хорошо. Не так-то легко было провести Рика.
Хок вздохнул, уступая соблазну еще раз увидеть Пейдж.
– Пришли ее сюда.
Рик недоуменно обвел глазами ангар.
– Сюда? Она здесь перепачкается.
– Невелика важность. Если ей надо меня видеть, придет. Я не собираюсь наводить на себя лоск для всяких там дамочек!
Рик отступил к двери.
– О'кей, только не надо вымещать на мне свое плохое настроение. Полегче, понял?.
Хок несколько сбавил тон.
– Прости, Рик. Как-то само собой прорвалось, я не хотел. Рик махнул рукой.
– Да ладно. У тебя, видно, сексуальной разрядки давно не было. – И, весело хмыкнув, пошел прочь.
Рик и сам не знал, как он был прав. При-, ход Пейдж лишний раз напомнил Хоку о его провалах с женщинами.
Он схватил тряпку и принялся вытирать черные от грязи руки, глядя на дверь, откуда должна была появиться она, настраивая себя на то, чтобы повиться с ней последний раз. Самый последний.
Дверь медленно отворилась, и Пейдж нерешительно вошла. На ней было легкое платье без рукавов, с вихрящейся вокруг колен юбкой. Стройные ноги, тонкие лодыжки, изящный подъем, подчеркнутый босоножками на высоком каблуке, – Хок почувствовал мгновенную реакцию своего тела.
Этого ему только не хватало – убедиться, что она по-прежнему сильнейшим образом действует на него.
Она сделала шаг вперед, как будто не была уверена, рады ли ей. Сердце Хока пронзила ее худоба. Она стала совсем бесплотной! Но он не двинулся с места, вынуждая ее подойти первой.
Открывая дверь, Пейдж так волновалась, что не знала, стоит ли ей входить. Потом ее внимание занял диковинный вид гаража для самолетов. Огромное помещение приютило три целых самолета и несколько разобранных на части.
Она не сразу нашла глазами Хока в красном засаленном комбинезоне, с пятном мазута на щеке. Сердце ее бешено заколотилось. Он глядел пристально, без улыбки.
Пейдж неделями репетировала это свидание. Они с отцом продумали все варианты того, как Хок может ее встретить и как ей вести себя. Что, если он ее прогонит? Жить без него? Даже подумать об этом было невыносимо. Пейдж напомнила себе, что она не из тех, кто сидит и ждет манны небесной. Надо было выяснить все, раз и навсегда. Однако, войдя, она пожалела, что не повременила еще немного. К встрече с Хоком она была не готова.
– Привет!
– Почему ты не в клинике? – спросил он вместо приветствия.
– По средам я свободна после обеда.
– А-а!
Он снова принялся вытирать тряпкой руки, сосредоточенно глядя на них, как будто сейчас для него не было занятия важнее.
– Как ты вообще? Ребра зажили?
– Да, все в полном порядке. А как ты? Она усмехнулась. Какую меру откровенности можно себе позволить? Мне плохо. Хок. Я не знаю, что такое сон, с тех пор как последний раз спала вместе с тобой. Кусок не идет мне в горло, с тех пор как я последний раз ела с тобой из котелка.
– Спасибо, хорошо.
Он выжидающе посмотрел на нее и, поскольку она молчала, нетерпеливо спросил:
– Что тебя сюда привело?
Она сжалась от такого лобового вопроса. Ноздри щекотал запах его лосьона, постоянно преследовавший ее во сне. Больше всего на свете ей хотелось броситься к нему на шею. Но он бы, конечно, этого не одобрил.
Вероятно, ей лучше уйти. Он уже дал ей ответ: тоном, словами, языком жестов. Она ничего не значит для него.
Или он скрывает свои чувства. Ты забыла, он на это мастер. Тебе всегда трудно отгадать, что он думает.
Пейдж набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула:
– Я хотела заказать самолет, полететь отдохнуть куда-нибудь в дикие места… и подумала, что, может быть, ты согласишься быть моим пилотом.
В дикие места ? Она что, спятила ? Хок вдруг заметил, как ее руки методично кромсают бумажный платочек. На его губах промелькнула и исчезла улыбка. Она нервничает. Почему, интересно? Он покачал головой.
– Прости, Пейдж, но я не могу тебя никуда везти. Разве Рик не сказал тебе, что я собираюсь уезжать из Эль-Пасо?
Эти слова пощечиной ударили ее по лицу. Во всех ее фантазиях была одна основа: присутствие Хока где-то неподалеку.
– Куда же ты теперь?
Она едва шевелила онемевшими губами.
– Мне позвонил один перуанец, с которым я познакомился пару лет назад. У него очень большие земельные владения, и он решил завести самолет и нанять на постоянную работу летчика – чтобы облегчить себе жизнь.
– Когда ты едешь?
Ее слова повисли в воздухе, медленно рассеиваясь в наступившем молчании. Наконец Хок пожал плечами и повернулся лицом к самолету, у которого стоял.
– Полечу, когда приведу в порядок этого зверя. Он не летал с тех пор, как расшибся в той аризонской долине.
Пейдж вгляделась в самолет.
– Так это тот самый, на котором мы летели?
– Тот самый. У меня другого нет. Но я подумываю его продать и купить другой перед отъездом. Этому я что-то не слишком теперь доверяю.
Он похлопал самолет по боку – и так ласково, что сам же и опроверг свои слова.
– А как ты его переправил сюда?
– Это целая история. Я долетел туда на вертолете и долго его чинил. Но все равно не обошлось без посторонней помощи.
– Хок… – У нее задрожал голос. Он посмотрел ей в глаза, спокойно и пристально.
– Да? , – Я хотела тебя пригласить к себе сегодня вечером.
Ни один мускул не дрогнул в его лице.
– Зачем?
– Поужинать и… поговорить.
– О чем?
Она чуть было не сказала: о нас, но сдержалась. Слишком очевидно было, что он отвергает возможность какой бы то ни было связи между ними. Но Пейдж была готова бороться за их любовь. Она говорила себе, что его холодность – это только маска, надетая для обороны. На самом деле он тоскует по ней так же, как она по нему. Надо было убедить его, что не все кончено, что стоит еще попытаться. Однако его намерение оставить Эль-Пасо разбивало все ее планы.
– Неужели нам надо искать повод, чтобы провести вместе вечер? – сказала она.
– Не знаю. Я просто не понимаю, к чему это.
– Пожалуйста, Хок. Ради меня.
Стоит ей посмотреть на меня этими глазищами беспризорного ребенка, и я пропал. Куда только девается вся моя сила воли? Если я соглашусь, это будет самый кретинский поступок в моей жизни. Ставить себя в жалкое положение – в этом, наверное, есть какое-то удовольствие. Как там называются типы, которые любят, когда их мучают ?
– В котором часу?
Он даже вздрогнул – так хороша была ее улыбка. Не держи он в руках грязную тряпку, он бы сгреб сейчас Пейдж и расцеловал самым дурацким образом.
– Часиков в семь.
Она порылась в сумочке и достала блокнот и карандаш. Черкнула что-то, вырвала листок и подала ему.
– Мой адрес. Отпускаю тебя обратно к твоему самолету. Прости, что оторвала тебя от работы. – Она повернулась на каблуках, бросила через плечо:
– До вечера, – и быстро вышла, пока он не передумал.
Хок оторопело стоял, уставясь на дверь, которую она закрыла за собой. Он с ней сегодня ужинает. Он пойдет к ней домой, увидит, где и как она живет. Другими словами, пойдет набираться воспоминаний, которые потом надо будет вытравлять из себя.
– Надо же так раскиснуть из-за женщины, – хрипло пробормотал он, снова берясь за инструменты.
Глава 13
Услышав звонок, Пейдж бросилась к двери, не собираясь скрывать от Хока, что ждала его с нетерпением. Прямо из аэропорта она помчалась домой, продумывая грандиозное меню, которым она его поразит, – и вдруг рассмеялась. Разве об этом стоило заботиться? Эта , фаза осталась у них далеко позади, хотя «домами», что правда, то правда, они знакомы не были. Какие пустяки, думала Пейдж, летя открывать дверь, за которой ждал Хок.