– Что в нем неправильного?! Я наложила «деревенский тон номер два»!
– Вот именно, – сказал я. – А если бы ты жила здесь, ты бы лишь чуть-чуть пудрилась, не высовывая носа на солнце, и ты, конечно же, носила бы свои брови целиком, вместо того чтобы оставлять от них четверть.
Джоанна рассмеялась и сказала, что переезд в деревню обещает новые впечатления и она намерена всем наслаждаться.
– Боюсь, ты будешь ужасно скучать, – предположил я, испытывая угрызения совести.
– Нет, не буду. Я сыта по горло всеми моими компаниями, и хотя ты не желаешь мне сочувствовать, я действительно была очень огорчена из-за Пауля. Теперь у меня будет время все забыть.
Я отнесся к сказанному скептически. Любовные истории Джоанны всегда двигались по одному и тому же пути. Она влюблялась сумасшедшим образом в какого-нибудь совершенно бесхарактерного молодого человека, непризнанного гения. Она выслушивала его бесконечные жалобы и делала все, чтобы его заметили. Затем, когда он оказывался неблагодарным, она бывала глубоко ранена и утверждала, что ее сердце разбито, – до тех пор, пока не появлялся очередной унылый молодой человек, что обычно случалось недельки через три.
Я не слишком серьезно относился к разбитому сердцу Джоанны, но видел, что жизнь в деревне – нечто вроде новой забавы для моей милой сестры. Она с интересом предалась веселой игре в нанесение визитов. Мы должным порядком получали приглашения на чай и бридж, принимали их и рассылали ответные приглашения.
Для нас обоих все это было как увлекательная книга – совершенно новая книга!
И, как я уже сказал, когда пришло анонимное письмо, оно всего лишь позабавило меня.
Вскрыв письмо, я минуту или две пребывал в недоумении. Печатные слова, вырезанные из книги и наклеенные на лист бумаги…
В письме в довольно грубых выражениях сообщалось мнение отправителя насчет того, что мы с Джоанной не были братом и сестрой.
– Эй, что это такое? – спросила Джоанна.
– Это очень грязное анонимное письмо, – ответил я.
Я ощутил легкую душевную боль. Кто бы предположил, что подобное может случиться в тихом болоте Лимстока?
Джоанна мгновенно проявила живейший интерес:
– Да ну? И что в этом письме говорится?
Должен заметить, что в романах анонимные письма – грубые, внушающие отвращение – по возможности не показывают дамам. Подразумевается, что дам следует во что бы то ни стало защитить от потрясения, в которое подобное письмо повергнет их нежную нервную систему.
Очень жаль, но я должен сказать, что мне бы и в голову не пришло скрыть письмо от Джоанны. Я немедленно протянул ей лист.
Джоанна подтвердила мою веру в нее тем, что не проявила никаких чувств, кроме веселого удивления.
– Какая жуткая гадость! Я слыхала об анонимных письмах, но мне никогда не приходилось их видеть. Они что, все такие?
– Не могу сказать, – ответил я. – Для меня это тоже впервые.
Джоанна захихикала.
– Похоже, ты был прав, говоря о моей косметике, Джерри. Наверное, они тут решили, что я просто обязана быть распутной женщиной!
– К тому же, – сказал я, – нужно учесть тот факт, что наш отец был высоким смуглым человеком с длинным худым лицом, а наша матушка – очаровательное маленькое создание, голубоглазое, с прекрасными волосами, и что я похож на отца, а ты – на маму.
Джоанна задумчиво кивнула.
– Да, мы ничуть не похожи. Никто и не подумает, что мы брат и сестра.
– Кто-то и не подумал, – сказал я с чувством.
Джоанна заявила, что она считает все это просто забавным. Она помахала письмом, держа его осторожно за уголок, и спросила, что мы с этим сделаем.
– Я полагаю, будет наиболее верным, – предложил я, – сунуть его в огонь, энергично выразив свое отвращение.
Я подкрепил свои слова действием, и Джоанна зааплодировала.
– Ты это проделал великолепно, – сказала она. – Тебе просто необходимо пойти на сцену. Какое счастье, что у нас все еще есть огонь, правда?
– Корзинка для бумаг не была бы столь драматична, – согласился я. – Хотя, конечно, я мог поджечь листок спичкой и понаблюдать, как он медленно сгорает.
– Когда тебе нужно что-то сжечь, оно ни за что не загорается, – сказала Джоанна. – Оно гаснет. Тебе наверняка пришлось бы чиркать спичку за спичкой.