После парикмахерской я отправился на интервью, где меня ждал очередной сюрприз – пригласили самых активных фанатов из разных городов Великобритании, и они встретили меня шарами и специально созданной песней, где были скомбинованы строчки из разных моих композиций. А еще подарили мне новый крутой медиатор с гравировкой «Верь».
- Ты вдохновляешь нас, Ларри!
- Мы тебя любим!
Разве есть тот, кому не будут приятны эти слова? Я чуть не расплакался, хотя особой чувствительностью никогда не отличался.
После интервью я отправился в студию, по пути отвечая на многочисленные звонки. Мы с Полом решили провести благодарственную трансляцию для фанатов из студии, где я немного поделился планами на будущее, сказав пару слов про альбом, до премьеры которого осталось чуть меньше месяца, тур, который грядет сразу после него – осенью, потому что в августе мне обещали две недели отпуска, и я уже планировал, как его провести.
В мыслях была идеальная картинка: тихий остров, белый песок, бесконечный океан, зеленые пальмы – красота. И солнце. Много солнца. Мне так его не хватает.
Но, с другой стороны, хотелось увидеть и те города, где я побывал проездом, но толком ничего не успел увидеть. Амстердам, например. Или Мадрид. Однако совместить активный отдых и расслабленное одиночество на белом пляже я не успел бы при всем желании. Поэтому больше склонялся всё-таки к одиночеству.
Вообще-то я планировал позаниматься творчеством в этот день. До вечеринки еще было достаточно времени. Но не тут-то было. Ребята в студии устроили для меня сюрприз, встретив хлопушками, самодельными плакатами, отобранными у фанатов на входе, огромным ягодным тортом, в смешных колпаках. Мы провели вместе больше часа, запивая торт колой и простой водой (не самое лучшее сочетание, не спорю), и каждый из них вспомнил что-то смешное или трогательное обо мне. Затем я всех дружно позвал на сегодняшнюю вечеринку, и они сказали, что уже получили приглашения. Это было невероятно – столько сюрпризов за один день!
После меня всё же оставили наедине, чутко сообщив, что всё понимают: праздник праздником, но душе хочется творчества.
Оставшись в тишине, я взял в руки гитару и бережно провел рукой по струнам и грифу. Этот инструмент со мной уже давно, и я люблю его той трепетной любовью, которую трудно с чем-то сравнить.
Я не успел подумать о том, что хочу сыграть в этот момент, когда раздался очередной телефонный звонок – от школьного друга Бена, с которым мы когда-то играли в одной группе. Затем был еще один звонок, и еще.
Времени играть не осталось.
Я заскочил домой, переоделся в светлую футболку и брюки и отправился на собственный праздник. Такого замечательного дня рождения у меня не было никогда в жизни! В прошлом году я не отмечал его как-то особенно: мама и отчим просто устроили семейный ужин, отец заехал в студию и передал свой подарок, позвонили друзья, прислали подарки – вот и всё. А сегодня, на двадцатипятилетие съехалась, наверное, половина Найтсбриджа[1]. Некоторых из своих друзей я не видел уже несколько лет, потому что они уехали в другие страны – кто-то в Штаты, Бен, который звонил мне буквально час назад и жаловался на погоду в Эдинбурге[2], тоже был здесь.
Я вошел, сопровождаемый девушкой из персонала, впереди была тьма, и только огоньки свечей на торте выдавали присутствие здесь гостей.
Затем я услышал мамин голос. Она напевала мелодию, которую пела мне перед сном в детстве:
Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are!
Up above the world so high,
Like a diamond in the sky![3]
А потом неожиданно свет появился повсюду! Не резко, а постепенно вокруг моей мамы появились десятки огоньков, превращая пространство вокруг в звездное небо. Я едва сдержал слезы в глазах. Это было необыкновенно красиво и трогательно!
Мама подошла и поцеловала меня первой. За ней потянулись и все остальные – все мои близкие люди, включая некоторых одноклассников, отца, друзей из студии, с которыми мы сотрудничали с самых моих первых шагов в шоу-бизнесе и тех, с кем когда-то в детстве вместе лазили по деревьям.
Каждый вручал мне подарок, обнимал, говорил теплые слова. Потом мы выпили за мое здоровье, и сразу после этого на огромном экране во всю стену ресторана включили фильм. Он длился пятнадцать минут. И с первой секунды я понял, что режиссером и автором идеи был Найл. Сперва появилось его довольное лицо и расстегнутая до пупа рубашка. Он устроился поудобнее перед камерой и заявил: