- Заткнись и дай поспать! – в окно высунулась лохматая голова Аньки и в меня запустили подушкой.
- Не дождетесь! – огрызнулась я, и подняла ногу.
Анютка ойкнула и скрылась в доме. Еще через минуту она была возле меня и с восторгом рассматривала мои ноги, представлявшие сейчас большие лягушачьи лапки. В прямом смысле этого слова. Такие же зеленые и с перепонками. Более того, меня периодически тянуло сказать «ква!» и запрыгать по направлению к болоту, которое я внезапно стала чувствовать и даже могла сказать, что до него три километра и сто двадцать три метра, и там водятся вкуснющие комары.
- Это кто тебя так? – почесав затылок, поинтересовалась подруга.
- Надо полагать, что наша фея, - отозвалась я, с интересом наблюдая, как я теперь могу шевелить перепонками. – Самое интересное, что я не могу это снять. Какое заклятие она сюда вколотила?
- Катька! – заорала домовладелица, - Ко мне!
Но на ее зов прискакала лишь Путана, обвела нас равнодушным взглядом и утопала дальше досыпать под кусты смородины. Но едва животное неосторожно коснулось рогами ягод, как полыхнуло розовое пламя и шерсть козы в одно мгновение из белоснежной стала синей, скатанной в мелкие дреды. Оглядев свой новый апгрейд, Путана возмущенно уставилась на нас и угрожающе замекала.
- Умолкни! – велела я ей. – Я сама попалась! – и продемонстрировала козе свои великолепные лапки в тапках. Блин, никогда не подозревала, что обувь это такая неудобная вещь! Животное задумалось, и месть решило отложить. По крайней мере, пока не найдут виновника в этой пакости.
- Вы чего орете? – из дома, таща за собой одеяло, вышла Ольга и подошла к нам. – Прикольно, - оценила она мои конечности и потянулась за висящим на дереве яблоком, которое само просилось к ней в руки.
Как оказалось, этого ей делать тоже не стоило. Едва сочный плод оказался у нее в руках, как руки Ясногорской покрылись рыжей шерстью, прямо от плеч до запястий, правда, оставив сами ладони чистыми. Оля набрала в грудь побольше воздуха, и спящие под забором алкаши обогатились еще на несколько редких, но очень емких ругательств. Но ее это тоже не спасло. Как ни напрягала Ольга свои магические потоки, шерсть никуда не уходила. Я же могла снять только смертельные, не снимаемее больше никем проклятия, которые звучали как приговор, а сейчас это была банальнейшая бытовуха, с которой мне еще только предстояло научиться справляться. Анька, смотря на нас, начинала мерзко хихикать, ее Катькины «охранки» никак не затронули. Или она умудрилась в них не попасть. Поэтому ей, паразитке, было весело.
- И чего вам в такую рань не спится? – наша заспанная фея спустилась с крыльца и поняла, что на нее смотрят три пары горящих злостью глаз. Четвертая пара, принадлежащая Анютке, пока лучилась ехидством, и даже подмигнула проштрафившейся лишь условно светлой силе. – Ой, девочки, я ж не знала, что вы сюда полезете, думала с утра все снять, - залепетала девчонка.
- Так снимай! – велела я, а Путана меня поддержала громким меканьем.
- Так это… не могу я, - Катька виновато опустила голову. – Они на двое суток, сглазы эти.
- Снимай! – заорала уже Ольга. – Любые сглазы можно снять!
- Только не мамины! – возмутился ребенок. – Она их сама изобрела! И меня научила!
Я со стоном опустилась возле муравейника. Что правда, то правда, Алена была убойной ведьмой, и вякать тут было бесполезно. Подавив в себе желание сказать очередное «ква», я потребовала:
- Скажи хотя бы, что нас ждет в это время!
- Не знаю! – честно призналась Катька. – Они были нацелены на воров, а не на вас. Для обычного человека это означало бы полную трансформацию в лягушку, - она покосилась на меня. – Или в собаку, - тут уже Ольга удостоилась ее сочувственного взгляда. – Ну, еще так, по мелочи было всего раскидано, чтоб потом жуликов можно было по внешности узнать. – При этих словах Путана горестно застонала и поплелась в дальние лопухи. Посадить фею на рога ей очень хотелось, но смущало наше численное преимущество. – На ведьмах сглазы испытаны еще не были. Так что ничего, наверное, страшного не будет. Двое суток, подумаешь!