Смутившись, Маделин прижала к губам салфетку и, взглянув на Доминика, обнаружила, что он пристально смотрит на ее рот. Его губы слегка приоткрылись, и он провел по ним кончиком языка.
От страсти, которая горела в его глазах, у нее перехватило дыхание. Память воссоздала волнующие образы прошлой ночи. Его прикосновения. Его вкус. Его тепло. Слияние их тел воедино.
Маделин бросило в жар. Ткань платья внезапно начала царапать ее затвердевшие соски, внизу живота вспыхнуло пламя желания.
Таким образом, все ее попытки притвориться равнодушной были неудачными. Если один его страстный взгляд вызывает у нее подобную реакцию, то ей будет нелегко противостоять ему и дальше.
Черт побери, придется приложить все усилия. Она не намерена проигрывать.
Амелия быстро доела свой десерт и отодвинула тарелку. Было очевидно, что она чувствует себя здесь лишней.
— Спасибо, что пригласили меня, ваше высочество.
— Всегда к вашим услугам. И зовите меня Доминик.
Щеки девушки покраснели.
— Доминик.
Он поднялся.
— Айан, пожалуйста, проводи мадемуазель Ламбер до ее номера.
Отодвинув стул, Маделин встала.
— Я тоже, пожалуй, пойду.
Доминик взял ее за запястье, и пульс женщины участился.
— Нам с тобой еще нужно кое-что обсудить.
Желая, чтобы он как можно скорее отпустил ее руку, Маделин плюхнулась на стул и отчаянно воткнула вилку в торт. Жаль, что она не могла вонзить зубцы в Доминика.
Когда за Амелией и Айаном закрылась дверь, Доминик наполнил вином бокалы.
— Как долго ты была помолвлена? — спросил он, не в силах больше ждать.
— Не твое дело. — Она откусила кусочек торта.
— Мне вернуть твою подругу? Она весьма охотно делилась информацией.
— А ты без зазрения совести этим пользовался.
Доминик улыбнулся.
— Я думал, она не заметит.
— Зато я заметила.
— Как долго? — настаивал он.
Глубоко вдохнув, Маделин отодвинула тарелку.
— Шесть лет.
— Шесть лет? — Каким идиотом надо быть, чтобы так долго тянуть со свадьбой, когда твоя невеста так хороша! Они с Жизель ждали три года, но только потому, что она была слишком молода. — Значит, когда-то ты верила в любовь? А сейчас не веришь.
— Какая проницательность, доктор Фрейд. Я могу идти?
— И ты из-за одной неудачи утратила надежду на то, что однажды встретишь человека, который полюбит тебя по-настоящему?
Ее глаза расширились.
— А ты, оказывается, романтик.
— Я устал от кратковременных связей и хочу, чтобы кто-нибудь делил со мной постель не из чувства долга, корысти или под влиянием мимолетной страсти.
— Спустись с небес на землю. Все равно в конечном итоге ты будешь разочарован.
— Мои родители женаты уже почти сорок лет. Браки моих сестер тоже крепкие и счастливые.
— Пока. — Взяв бокал, Маделин сделала глоток вина. — Мой отец ушел от моей матери после тридцати пяти лет совместной жизни.
От боли и грусти, прозвучавшей в ее голосе, у него сжалось сердце.
— Почему он ушел?
Маделин встала.
— Это важно?
— Для меня важно все, что связано с тобой. Я слышал, дети часто считают себя виновными в разводе родителей. Ты винила себя?
— Конечно, нет, — быстро ответила она. — Мне было всего десять лет.
Приподняв ее подбородок, Доминик заглянул ей в глаза и повторил:
— Ты винила себя?
Маделин с полминуты сердито смотрела на него, затем опустила веки и тяжело вздохнула.
— Они были женаты уже двадцать пять лет, когда появилась я. Это вначале стало для них настоящим чудом. Да, большую часть своей жизни я задавалась вопросом, не послужило ли мое рождение причиной кризиса их отношений. — Отстранившись, она подошла к окну. — После смерти отца я набралась смелости и спросила у матери, что же произошло тогда между ними. Судя по ее словам, они развелись из-за того, что стали друг другу безразличны. Оба не видели смысла в том, чтобы бороться за этот брак. Я испытала облегчение, когда отец съехал и прекратились перебранки.
Маделин была настоящим бойцом, но сейчас она казалась ранимой и потерянной. Борясь с искушением заключить ее в объятия, Доминик поднял свой бокал.
— Ты была так же безразлична к своему жениху?
— Что? — Повернувшись, она изумленно уставилась на него.
— Ты не любила его настолько, чтобы поторопить со свадьбой, но все же тебе не хватало духа положить конец вашей помолвке. По всей видимости, он тоже был к тебе безразличен. — Он пожал плечами. — Я бы не хотел таких холодных отношений.
— Они не были холодными, — процедила она сквозь зубы.
— Нет? Разве не ты прошлой ночью говорила мне, что прежде не испытывала такого удовольствия в постели? Скажи, Маделин, его прикосновения возбуждали тебя так же, как мои?
Маделин густо покраснела.
— Мои отношения с Майком тебя не касаются.
— Я слышал, что большинство женщин ищут мужчину, похожего на их отца.
Кровь отхлынула от ее лица.
— Какое отношение это имеет к нам? Ты ведь не хочешь постоянных отношений со мной.
Почему ему так важно понять эту женщину, если она должна будет скоро исчезнуть из его жизни?
— Нет. Как я уже говорил, настоящее — это все, что я могу тебе предложить.
Почему-то осознание этого причинило сильную боль, которой Доминик уже давно не испытывал.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Во время утренней пробежки Маделин внезапно остановилась возле газетного киоска, увидев свое лицо на обложке бульварного издания. Приглядевшись, она обнаружила, что их с Домиником фотографии красуются на первых полосах целых двух газет. В темных очках и с волосами, убранными под шляпу, она была практически неузнаваема.
Заголовки были то ли на французском, то ли на итальянском. Она понятия не имела, о чем в них говорилось. Достав из кармана деньги, Маделин купила обе газеты и свернула их в рулон. Ее руки дрожали.
Она надеялась, что Кендейс или Стейси смогут перевести текст. Но когда женщина вернулась в свой номер, ее встретила полная тишина. Подруги еще спали. Неудивительно — они привыкли ложиться за полночь.
Но Маделин не могла ждать. Ей нужно было непременно узнать, о чем говорилось в статьях.
Покинув свой номер, она направилась к пентхаусу Доминика и позвонила в дверь. Он впутал ее в эту историю. Если она его разбудит, так ему и надо.
Дверь открылась.
— Доброе утро, Айан. Где Доминик?
Маделин попыталась войти, но телохранитель преградил ей путь.
— Принца Доминика нет.
— Тогда сделайте так, чтобы он появился.
— Но мадемуазель…
— Впусти ее, — послышался глубокий голос Доминика.
Айан нехотя отодвинулся в сторону. Пройдя мимо него, Маделин резко остановилась, увидев Доминика, читающего за столом газету. Когда он поднялся, его черный шелковый халат распахнулся на груди, и она увидела золотистые завитки волос на фоне загорелой кожи. Его ноги были обнажены.
Должно быть, кроме халата на нем ничего нет.
Прекрати. Ты каждый день видишь на работе обнаженных мужчин.
Маделин не без усилий подняла взгляд. Его щеки и подбородок покрывала щетина, волосы были взъерошены. У нее участился пульс и пересохло во рту. Как она ни убеждала себя в обратном, ее тело по-прежнему реагировало на него.
— Доброе утро, Маделин. Похоже, сегодня тебе не терпелось меня увидеть. Это не может не обнадеживать, — произнес Доминик, окидывая ее взглядом.
Может, ей следовало привести себя в порядок перед тем, как идти сюда?
Нет. Тебе больше не нужно привлекать его внимание.