Маделин почувствовала еще один укол сожаления. Она всегда мечтала о детях и в свои тридцать два года уже могла бы иметь нескольких. Впрочем, то, что у них с Майком не получилось семьи, оказалось к лучшему. Все равно они, скорее всего, развелись бы из-за его неумеренных сексуальных аппетитов, и больше всех при этом пострадали бы невинные дети. Она знала это на собственном опыте. Ее родители развелись, когда ей было десять.
Сейчас Маделин благодарила судьбу за то, что, хотя она принимала противозачаточные таблетки, Майк всякий раз перестраховывался и пользовался другими предохраняющими средствами. В противном случае было бы страшно даже предположить, чем этот двуличный мерзавец мог ее «наградить» благодаря своим приключениям на стороне.
Вопросительный взгляд подруги вернул ее к реальности.
— Кендейс, никто не заметит, что ты беременна, если только ты сама об этом не скажешь. Восемь недель — слишком маленький срок.
Кендейс поведала Маделин о том, что ждет ребенка, еще до того, как они покинули Штаты. Она хотела убедиться, что путешествовать в первый триместр беременности не вредно для ребенка.
— Хорошо. Тогда платье готово, — сказала Кендейс портнихе.
Та быстро ответила ей по-французски, затем расстегнула длинный ряд обтянутых шелком пуговиц на спине Кендейс, которая продолжала говорить на том же языке. Маделин не поняла ни слова. Ей определенно следовало бы одолжить у Стейси компакт-диски с уроками французского.
Взяв платье, портниха попрощалась и удалилась. Одевшись, Кендейс, подошла к Маделин и взяла ее руки в свои.
— Знаешь, ты легко отделалась, дорогая.
Маделин поморщилась. Ей следовало знать, что подруга разоблачит ее наигранное веселье. За двенадцать лет они через многое прошли вместе: учебу в колледже, помолвки с Винсентом и Майком, смерть отца Маделин и брата Кендейс.
— Поверь мне, я нисколько не жалею, что рассталась с этим двуличным мерзавцем.
— Но тебе тяжело дается подготовка к свадьбе. — Это было утверждение, а не вопрос. — Мне жаль, Маделин, но я не могу обойтись без твоей помощи.
— Мне доставляет удовольствие видеть тебя счастливой.
— Твоя очередь обязательно придет. — Пожав пальцы Маделин, Кендейс отпустила ее.
Этого не случится, пока у меня остается хоть капля здравого смысла. Не дай бог снова пройти через все это.
— Этот месяц я целиком и полностью посвящу тебе.
— Когда ты познакомишь нас со своим неотразимым гидом?
— Не знаю, но обязательно у него спрошу. Мы с ним не увидимся до субботы. — Эти два дня покажутся ей вечностью.
Его вчерашний поцелуй был головокружительным и многообещающим. Она с наслаждением предвкушала продолжение. Маделин не помнила, чтобы в объятиях Майка она забывала, где находится.
Когда она вчера вечером вернулась к себе после ужина с Кендейс в знаменитом отеле «Эрмитаж», портье передал ей записку от Дэймона, в которой тот сообщил, что на выходные взял напрокат катер с каютой. Он сдержал свое обещание и нашел место, где они смогут уединиться. У нее пересохло во рту, ладони стали влажными, пульс участился. Она почувствовала себя беспечной и свободной. Впервые в жизни.
— Может, Дэймон покорит твое сердце и через три недели у нас состоится двойная свадьба, — сказала Кендейс, нарушив опасный ход ее мыслей.
Маделин застонала.
— Я не вынесу, если ты будешь сводничать еще и здесь. Мне хватило свиданий вслепую, которые ты устраивала дома. Кроме того, я никогда не была настолько глупа, чтобы выйти замуж за человека, которого мало знаю.
Она повесила на плечо сумочку и открыла дверь, надеясь, что Кендейс не станет развивать эту тему в примерочной шикарного бутика.
Кендейс вышла вслед за ней.
— Когда ты кого-то любишь, то не хочешь ждать. Единственная причина, по которой мы с Винсентом так долго тянули со свадьбой, заключалась в том, что он сам хотел надеть мне на палец обручальное кольцо. В тот день, когда у него, благодаря физиотерапии, впервые это получилось, мы назначили дату.
Год назад Винсент серьезно пострадал в аварии во время гонок. Вся правая сторона его тела была обожжена. Когда его привезли в больницу, сначала за ним в отделении реанимации ухаживала Маделин, а затем на долгие месяцы болезненного восстановления опорой Винсента Рейнара стала Кендейс. Прежде чем он выписался, они успели по-настоящему полюбить друг друга.
Маделин отдавала Винсенту должное — он пытался убедить Кендейс в том, что она не должна связывать свою жизнь с мужчиной, тело которого навсегда обезображено шрамами. Но невесту это нисколько не волновало. Любовь слепа.
Передав служащей кредитку, Кендейс снова обратилась к Маделин.
— Тот факт, что ты встречалась с Майком целый год до помолвки и шесть лет не торопила его со свадьбой, говорит о твоем нежелании связывать себя с ним до конца жизни.
Очень верно. Маделин раздражало, когда другие замечали то, чего не видела она.
— Когда ты стала психологом? Я думала, ты медсестра.
Кендейс пожала плечами.
— Медсестра. Психолог. В ожоговом отделении это зачастую одно и то же. Но чтобы понять, как плохо с тобой обращался Майк, вовсе не нужно быть психологом. Ты заслуживаешь лучшего.
— Отныне я намерена брать от мужчин все, что они могут мне дать, и без сожалений расставаться с ними.
— Нормальная реакция на предательство. Вы это переживете, мисс Моногамия.
Щеки Маделин залила краска. Она посмотрела на продавщицу. Даже если женщина и знала английский, она не подала виду, что ее интересует их разговор.
Будучи поздним ребенком, Маделин воспитывалась в системе старомодных ценностей. Она не была готова заниматься сексом без любви. Немаловажную роль сыграло здесь то, что ее отец работал в полиции нравов. Он был суровым человеком и имел привычку отпугивать потенциальных поклонников своей дочери. После окончания школы она училась в колледже и работала на полставки, и у нее не оставалось пи времени, ни сил ходить на свидания.
Но сейчас ей представилась отличная возможность наверстать упущенное.
— Моя неопытность — дело поправимое. В ближайшее время я собираюсь этим заняться.
— Все же я считаю, что за твоим влечением к Дэймону Росси прячется нечто большее, чем сексуальное желание. Я не ожидала, что ты можешь так быстро потерять голову.
Маделин не отвечала до тех нор, пока они не вышли на улицу.
— Кендейс, я не потеряла голову, — наконец возразила она. — Все дело в том, что у меня два года никого не было. Это обычное вожделение. Ни больше ни меньше.
— Ну, конечно. Ты решилась переспать с Майком через десять месяцев после вашего знакомства, а на Дэймона была готова наброситься через десять минут. Прислушайся к своему внутреннему голосу, Маделин. Он пытается что-то тебе сказать.
— Ты ошибаешься, и я намерена это доказать.
Она пустится во все тяжкие в Монако, а через три недели уедет, удовлетворенная и равнодушная. Ее сердце больше никогда не будет разбито.
Должно быть, здесь какая-то ошибка. Маделин остановилась посреди длинного портового причала, вдоль которого покачивались на воде аккуратные ряды яхт и катеров. Поскольку сегодня была суббота, на пристани было полно людей, разговаривающих на разных языках. Маделин в очередной раз огляделась, но не увидела ничего похожего на маленькое судно, которое должен был взять напрокат Дэймон. Она в очередной раз посмотрела на записку, которую передал ей портье. Все правильно. Номер сто восемнадцать. Должно быть, служащий, сделавший запись, ошибся.
Ничего страшного. Закинув па плечо сумочку, Маделин пошла по причалу. Нужно проверить еще раз. Может, маленький катер номер сто восемнадцать просто не видно за большими? Если она его не найдет, то вернется в отель и будет ждать звонка Дэймона. Наверняка он подумает, что она не пришла по уважительной причине.
Солнце припекало, в небе кричали чайки. Легкий бриз играл прядями волос, выбившимися из ее косы, и трепал подол юбки. Не успела она пройти и десяти метров, как с судна длиной в пять автомобилей спустилась на пристань знакомая фигура в белых брюках и рубашке и солнцезащитных очках. Маделин застыла как вкопанная. В отеле не ошиблись. Дэймон действительно взял напрокат катер с каютой. Точнее, яхту, которая, наверное, стоила больше, чем ее дом в Северной Каролине.