ЧАСТЬ 3
Мы завернули за поворот и перед нами открылся потрясающий вид на реку: с раскидистыми ивами, березовыми рощицами и небольшой ветхой деревенькой на холме. Я мигом достал камеру и снял этот вид – маме точно понравится. Паромом оказался деревянный, позеленевший от времени, плот с перилами, а паромщиком – абсолютно глухой дед, который спал тут же на пароме, свернувшись калачиком на лохматом грязном полушубке. Бабка бесцеремонно растолкала деда и показала ему рукой на всех нас, потом махнула в сторону деревни и приказала:
– Грузись!
Кто не переправлялся никогда на пароме, тот не знает, как это здорово – сесть на самый его краешек, опустить горячие уставшие от ходьбы ноги в прохладную воду и просто смотреть на перекатывающиеся волны, ощущать их прикосновение и силу. В какое-то мгновение появляется ощущение, что ты – это волна, а волна – это ты…
– Эй! Заснул, что ли, Сашко?! Приехали.
Мои расслабленные мечты вспорхнули, как стайка испуганных воробьёв и я опять остался наедине с реальностью. Тяжелые баулы я донёс Ильиничне до самого крыльца, за что принужден был выслушать целую хвалебную оду в свою честь, а Анечка, от избытка чувств, показала мне язык на прощанье. Нет, видимо, я совсем не нравлюсь детям!
Оставалось пройти всего три двора, но мне показалось, что я прошел длинную улицу: как-то мы с дедом встретимся после длительной разлуки?! Он уже, наверное, глухой и руки трясутся, придется за ним всё лето ухаживать…
Я постучал громко в калитку и, не надеясь, что меня услышат, смело вошел во двор. Сразу скажу – зря я это сделал. Как только калитка за мной с упругим свистом захлопнулась, на меня накинулся громадный волкодав. И я побежал-полетел, не разбирая дороги в дом. Дверь отрезала меня от моего злостного преследователя, и он бесновался и лаял уже в одиночестве. А я тщетно пытался оглядеться – кругом была кромешная темнота. Ставни закрыты – догадался я. Я достал сотовый телефон и включил на нем фонарик. То, что я увидел в первую же минуту, поразило меня так, что я чуть не вылетел обратно во двор! Луч фонаря скользнул по стене и наткнулся на ноги, скрещены самым невероятным образом. Дальше шли переплетенные крест на крест руки, а у самого пола – голова, которая не подавала никаких признаков жизни. Первая мысль – дед умер! Но почему в такой странной позе? Кто его так скрутил? И когда всё это произошло? И главное – как я скажу маме?! Пот градом катился по лицу и спине. Ну почему всегда именно я попадаю в такие переделки?! Бежать, позвать на помощь! Но как выйти – там этот злобный гад сожрёт меня в доли секунды!.. Я решил разбить окно и крикнуть сквозь закрытые ставни – авось услышит кто. Я нашел на стене половник и, что есть сил, ударил в стекло. Осколки с веселым звоном посыпались на пол, а я, не теряя времени, завопил:
– Эй, кто-нибудь! Помогите!
Глухой звук, раздавшийся за моей спиной, заставил меня обернуться и направить свет фонаря туда. Странная фигура лежала уже на полу, лицом вниз. Одна рука и одна нога судорожно и ловко пытались освободиться. Не прошло и минуты, как дед стоял уже во весь свой рост посреди комнаты. Мало того, он включил свет и с весьма озадаченным видом рассматривал разбитое имущество.
– Та-а-к… Не успел приехать, уже окна бьешь?! Хорошо же вас там, в городе, воспитывают!
Дед вышел на улицу, как, оказалось, привязать волкодава и открыть ставни. А я тем временем пытался унять дрожь в коленках и вернуть свою упавшую челюсть на место. Что это было?!
В комнату ворвался ослепительный закат и сразу стал шарить по всем углам и уголочкам, проверяя, не осталось ли где спасительного мрака и прохлады. Дед Терентий управился с разбитым окном и устроил мне настоящий допрос:
– Сам, значит, приехал?
– Сам.
– Ну, здорово, коли так. Как там мать?
– Ничего.
– Толком говори. Как да что?
Я глубоко вздохнул, собрался с мыслями:
– Работает по сменам. Кредит опять взяла – телескоп мне купила. Устает очень.
– Устает… – эхом отозвался дед. Он смотрел куда-то вверх, сквозь стену. На стене висела фотография моего отца, его сына, в форме астронавта на учебном космодроме.
– Телескоп? – очнулся дед. – Астрономией увлекаешься?
– Да.
И я быстро начал доставать всё из своей сумки. Меня вдруг обожгла мысль, что я мог уронить сумку тут, в темноте, и разбить свой любимый портативный телескоп. Минута, другая, и вот сумка пуста, на дне был только знакомый футляр. Через весь его корпус протянулась извилистая угловатая трещина. Я затрясся, вытащил телескоп на стол. Крышка футляра поддалась с трудом и то, чего я больше всего боялся, лежало передо мной. Телескоп был сломан в двух местах.