Соседняя комната — та самая, где сияла сказочным светом новогодняя ёлка — представляла собой что-то вроде гостиной. Здесь были низкие диванчики вдоль стен, полки с книгами, большой телевизор и журнальный столик, на котором стояли блюда со сладостями, бутылки и бокалы. Артём разливал вино. Парень из синего «фольксвагена», по-прежнему очень хмурый, с полным бокалом в руках сидел напротив телевизора, но на экран, где крутилась лентами серпантина «Карнавальная ночь», совсем не смотрел. На диване у ёлки расположились трое: закинувший ногу на ногу кавказец и чуть поотдаль, в обнимку — парочка из серебристой «тойоты». Посреди комнаты стояли родители рыжего мальчика, его самого с ними не было. Женщина тянула мужчину за рукав, в её напружиненной позе читалось: «Нечего нам тут делать!»
— Проходите скорее, — завидев Майю, обрадовался Артём. — Какое вино предпочитаете?
— Любое, на ваш вкус, Артём, — откликнулась Майя и приняла у него бокал, пропустив мимо ушей название — к спиртному она была равнодушна.
Администратор обратился к стоящим:
— Софья, Алексей Петрович, а вам?
— Нам — никакого, — голосом, резким, как у сороки, сказала Софья. — Алкоголь — яд!
— Но, Софочка, как же так? Приехать в Абхазию — и не попробовать местное вино? — взмолился её муж.
— Алкоголь — яд, Алёша! — повторила она. — Бокала в новогоднюю ночь тебе будет более чем достаточно.
— Что ви такое гаварыте, Софья! — вмешался племянник Натэллы. — Наще вино — не яд, наще вино — элэксыр жизни!
Акцент у него был куда сильнее, чем у Натэллы, Майя заметила это ещё в столовой и не могла отделаться от ощущения, что это просто рисовка. Манеры Вахтанга и весь его облик её тревожили — скользкий тип!
— Вот и пейте сами свой «эликсир», сколько влезет! — окончательно рассердилась Софья. — А мы с Алексеем Петровичем…
Артём поспешил пригасить ссору:
— Ладно-ладно, это ваше право! Но хотя бы попробуйте сладости. В них ни грамма сахара, только мёд, орехи и фрукты.
Он отставил бутылку, взял из стопочки две картонных тарелки в разноцветный горошек и ловко разложил на них ромбики пахлавы, какие-то золотистые шарики и тёмно-красные фруктовые рулеты. Взгляд, который Артём послал Алексею Петровичу, вручая тарелки его жене, был полон сочувствия.
— Спасибо, — виновато улыбнулся Алексей Петрович.
Софья ничего не ответила, но тарелки приняла и одну из них отдала мужу. Осмотрелась, увидела позади себя свободный диван и села. Муж последовал за ней.
Майя устроилась по соседству к парню из «фольксвагена» и пригубила вино — такое же невыносимо вкусное, как любые еда и напитки в этом доме.
— А давайте знакомиться! — предложила вдруг девушка из «тойоты». — Нам же всё-таки вместе встречать Новый год. Чем лучше мы успеем узнать друг друга, тем веселее получится.
У неё был бархатный грудной голос, из тех, какие называют сексуальными. И сама она была очень хороша собой — полногрудая, изящная, с тонкими запястьями и щиколотками, высокими скулами, миндалевидными глазами и гривой густых каштановых волос. Её наружность забавно контрастировала с наружностью её спутника, нескладного, длиннолицего и долгоносого брюнета, чьи маленькие глазки стремились к переносице, а губы имели неестественно красный цвет.
— Харощий мисл! — поддержал кавказец.
— Меня Анжела зовут, — представилась девушка и с задорной улыбкой посмотрела на спутника. — А это мой муж Валентин.
— Я журналист. А моя жена актриса. Мы всего месяц, как женаты, — похвастался Валентин. — Летом были тут проездом, очень понравилось, и мы решили…
— …Что обязательно вернёмся сюда после свадьбы, — закончила за него Анжела.
Следующим заговорил кавказец. Назвался Вахтангом, сказал, что «нащ нэсравнэнний Натэлла» — его тётка, что у него бизнес в Сухуме и что в «Сердце гор» он приехал охотиться и чревоугодничать. Затем передал эстафету парню из «фольксвагена».
— Кирилл, — не переставая хмуриться, вымолвил тот. — Я из Воронежа. У меня там тоже… бизнес. Канцтовары. Сюда приехал покататься и подумать о своём месте в мире.
— Насчёт покататься — не уверен, — подал голос Артём. — Трассы пока всё равно что нет.
— Разберусь, — излишне резко буркнул Кирилл и умолк.
Симпатичный парень, подумала Майя, искоса его рассматривая. Мягкие, но совсем не женственные черты, пшеничная чёлка, короткие светлые усики и бородка. Было видно, что ему привычна улыбка — в норме он, должно быть, шутник и балагур. Но сейчас его взгляд был потухшим, как будто припорошенным пеплом, а уголки рта безнадёжно поникли. Что же такое с ним случилось, из-за чего он сбежал в эту глушь «думать о своём месте в мире»? «Неважно! — снова, как в самолёте, остановила себя Майя. — Мне не должно быть дела до чужих проблем!»
Настала её очередь представиться. Растекаться мысью по древу было лень и незачем.
— Майя Михайловна, из Москвы. Какое совпадение — я тоже приехала подумать о своём месте в мире.
— Да вы с Кириллом философы! — засмеялась Анжела.
Затем в разговор вступила Софья, которая до сих пор выглядела крайне недовольной, хотя с содержимым тарелки расправлялась шустро. Алексей Петрович — инженер, доктор технических наук, сказала она. Сама Софья — домохозяйка, их сын «Борюсик» учится в седьмом классе. В «Сердце гор» приехали по совету Софьиной подруги, отлично отдохнувшей тут летом.
И лишь когда она замолчала, Майя заметила, что в комнате есть ещё один человек. Ульяна, бледная, как гипсовая статуя, и такая же неподвижная, сидела в самом тёмном углу — и выглядела уже не взволнованной, а потерянной. Майе снова стало её жалко.
— Идите к нам, Ульяна. Чего вы там сидите одна? — позвала она и чуть привинулась к Кириллу, освобождая место на краю дивана.
Девчонка сразу же встрепенулась, вскочила и пересела поближе.
— Ульяна, по-моему, тоже из Москвы, мы прилетели на одном самолёте, — сообщила компании Майя. — А остальное она вам расскажет сама.
— Я… да, я из Москвы. Я учитель литературы. Моя коллега тоже была тут летом, говорила — здорово. И… бюджетно. Вот я и приехала… — сбивчиво пролепетала Ульяна.
Натренированное ухо Майи снова уловило ложь, но в чём именно, понять не удалось.
Ульяна взяла полный бокал.
— Постойте! — Майя придержала её тонкую прохладную руку, шепнула: — Вам плохо станет, если выпьете на пустой желудок, — и протянула свою тарелку со сладостям, к которым ещё не успела притронуться.
Потом Вахтанг предложил выпить за знакомство и сказал короткий смешной тост, которого Майя не запомнила. Вино оказалось хмельным и сразу ударило в голову. Алексей Петрович и Софья незаметно исчезли из комнаты. Артём переключил телевизор на музыкальный канал и прибавил громкости. Анжела по-прежнему сидела под боком у Валентина, державшего её за руку и нежно перебиравшего её пальцы — но болтала при этом с Вахтангом и, кажется, начала с ним кокетничать. Кирилл, откинувшись на спинку дивана, рассматривал сквозь своё вино огни на ёлке. Ульяна взбодрилась от съеденного и выпитого, её напряжение пошло на спад, зелёные глазищи заблестели. Майя выпила ещё и решила, что ей хватит. Склонилась к Кириллу и тихонько проговорила, прежде чем встать:
— Пожалуйста, позаботьтесь о девушке. Не то она умрёт от застенчивости!
Он не сказал: «Конечно!» — но и не огрызнулся, что было хорошим знаком.
Майя благодарно кивнула Артёму и пошла к себе. У порога коротко глянула через плечо — Кирилл о чём-то спрашивал Ульяну, Ульяна в ответ расцветала улыбкой.
Упав на постель в номере, она вспомнила о Вадиме: «Я могла бы сейчас лететь с ним на Гавайи. Может, зря не полетела?..» И сама себе ответила: «Не зря!» Её душа по-прежнему просила тишины и одиночества.
Но позвонить мужу всё-таки стоило. Отыскав телефон, который всё это время лежал на полке над кроватью, Майя переместилась с ним в холл, нажала боковую кнопку, оживляя — и замерла. С неё даже хмель слетел, так она удивилась. На экране светился ежедневник, раскрытый на пустяшной заметке трёхнедельной давности. Майя точно помнила, что не трогала ежедневник со вчерашнего дня. Последнее, что она делала с телефоном — звонила домой с клавиши быстрого вызова. «Выходит, кто-то рылся в нём телефоне, пока я прохлаждалась внизу», — с брезгливым недоумением заключила она.