Далее наступало отвратительное.
Парад устраивался по случаю дня национальной независимости. Подарочные от его величества полагалось проматывать. На шестисоткубовой "хонде" Шерише въезжает по лестнице на веранду борделя "Белая роза" возле аэропорта Ваттай. Привстав с заднего сиденья на подставках-стременах и пружиня коленями, я впиваюсь пальцами в шелковую рубашку Ласло. Веранда рушится под мотоциклом, и во сне я помню, что её будут ремонтировать завтра вечером, когда мы явимся снова.
Неясным оставалось, какие подвиги совершались в первую ночь. Но во вторую - я это помнил во сне: именно во вторую - я притисну помощницу барменши, почти девочку, повалю на бильярдный стол и изнасилую, заткнув корчившийся от испуга рот комком желтых купюр с изображением дедушки её короля.
Запахивая саронг на тощих детских бедрах, она сжимала деньги зубами, опасаясь, что я передумаю и заберу бумажки назад.
Мой серийный сон из прошлой яви...
- Что с тобой? - сказала Ляззат.
- Одна и та же ерунда снится перед боем всякий раз, - сказал я. Пойду-ка умоюсь, пожалуй...
Она потянулась через меня к лампе на тумбочке.
- Каким ещё боем?
- Не зажигай света, пожалуйста, - попросил я.
- Тогда не вставай, ноги сломаешь в темноте. Я намочу полотенце и принесу... Мне нравится заботиться о тебе.
Потому что не можешь забыть об Усмане, подумал я.
Когда она, заложив одну руку за мой загривок и приподнимая мягко голову, отирала другой мне лицо и грудь, я рассказал, кто и как убил её приемного отца. И кто и почему попытается убить завтра меня. Ее, возможно, тоже.
Разбудил нас "Эриксон", в котором голос Олега сказал мне:
- Ну, блин, переполох получился... Этаж-то не первый все-таки. Со второго прыгал на асфальт.
- Ты где?
- В аэропорту, как ты велел... Беру такси. Куда ехать?
- Ляззат, - спросил я, - как называется это место?
Он услышал и ответил за нее:
- Я знаю эту квартиру... Вы что, ещё спите? Первый час пошел!
Мы неторопливо допивали кофе, на чашки с которым норовил усесться Блюзик-птичка, трепеща крыльями и хватаясь лапками за скользкую фарфоровую кромку, когда по домофону позвонил охранник.
- Пропустите, - сказала ему Ляззат. - Да, можете зарегистрировать в журнале по его документу... Спасибо. Не хотите подняться на минутку и взять чашку с кофе? Ну, хорошо, хорошо.
Открывали мы вместе. Притулин покосился на штурмовую винтову у пуфика, поднял и опустил брови, но ничего не сказал. На кухне, куда мы прошли, Блюзик-птичка гадил со ствола "ТТ", лежавшего среди тарелок, на мою салфетку.
- А это-то зачем? - спросил он про попугая.
- Усыновили сироту, - сказал я. - Коньяку хочешь?
Я просмотрел привезенные Олегом подлинники документов. Они были в порядке. Вольдемар-Севатьянов потратился на меня не зря.
Ляззат поставила Притулину чашку и рюмку. Семья принимает друга. В воскресенье. Зашел просто так, мимоходом. Решил заглянуть к счастливой паре, поболтать о том, о сем.
До чего же я дошел, если и иллюзии тешили!
Мы выпили по рюмке, и я принялся лишать иллюзий своих завербованных.
Усмана убил патлатый Константин, я видел его убегающим от машины бывшего майора. Убил потому, что Усман, видимо, близко подобрался к нему и начал понимать, кто же такой владелец бара "ХL" на самом-то деле. Какими сведениями на этот счет располагал покойный и какими методами он их собирал, узнать нам не суждено. Могло быть и так, что расправу над ним ускорило мое появление. Уволенный из органов майор готовился передать информацию московскому приезжему... Я не уверен, что ликвидацию Усмана санкционировал Иван Иванович Олигархов, муж Ляззат. Даже напротив. Все говорит о том, что Константин, постепенно забирая в свои руки составление графиков передвижения партий "порошка" по наркоканалам через казахстанскую территорию, уже не останавливался ни перед чем. Возможно, даже контролировал Ибраева и Жибекова...
Я не брался утверждать, что именно Константин устроил взрыв "Стейк-хауза". Кореянка-связник погибла случайно. Целью подрывника были двое выпивавших деляг. Детонатор сработал на их столе, когда дотаял лед вокруг бутылки с водкой и высвободил пружину или что там было. Такое не приспособишь к определенному времени, да и кто мог рассчитать точно, когда я заговорю с танцовщицей? Изначально я должен был через неё получить выход на людей, имевших отношение к документам, два из которых достал Олег. Возможно, что и к тем двум генералам, которых я встретил на прогулке в ибраевском сизо, а ещё раньше видел в Москве у казахстанского посольства...
Я сходил в спальню и принес свой пиджак. Вытащил из внутреннего кармана пластиковый прозрачный пакет с газетой, на первой полосе которой был снимок бармена Константина с князем Сун Кха. Ляззат и Олег вытянули шеи.
- Ляззат, - сказал я, - меня интересуют только документы, которые я переснимал в квартире Жибекова. Пленку, я уверен, выкрал у меня из гостиницы в Астане человек Константина...
- Я знаю кто, - сказал Олег. - Обыск производила Руфима... Гамлетик Унакянц подстраховывал. Обычный, проверочный обыск. Как говорится, из любопытства... Руфка нашла кассету с пленкой, а Гамлетик клюнул на антикварную камеру. На оперативке они докладывали Жибекову только про камеру. Он их отлаял... И велел подальше куда-нибудь убрать аппарат. Он вроде бы его тебе подарил.
- Константин знал про обыск?
- Он и спровоцировал его. Руфка его человек... В Астане был Константин, я точно помню. Теперь понятно, притащился на твоем хвосте, Фима.
- Я не Фима, - сказал я. - Зови меня Бэзил...
- Ты не договорил что-то, - напомнила Ляззат.
- Тебе дорог Олигарх?
- Он мой муж, которого мне нашел Усман. Кроме добра, я ничего от него не видела.
Ну, конечно, подумал я, включая золотой с бриллиантами пояс верности.
Господи, о чем я думаю?
- Если убрать Константина, - сказал Олег, - будет так, будто здесь у нас и ничего не случилось. Ну, конечно, если представить себе такое теоретически... Бэзил увозит в Москву или куда там свои документы... Вот и все новости в этом случае!
- Мне нужно ещё вернуть пленку, - сказал я. - Вот тогда действительно и будут все какие нужно новости...
И, поднявшись из-за стола, я добавил:
- Если со мной случится что-то неприятное, газету с фоткой возьмет Ляззат... Ее муж решит, что с ней делать... Мне пора собирать остальную армию. Сбор в вестибюле гостиницы "Алматы" ровно в шестнадцать. До скорого...
- Бэзил, - сказал Олег. - Я думаю, что Ибраев и Жибеков уже на пути сюда. Я ведь исчез... Что со мной будет?
- Если убрать Константина, - ответил я. - Ничего. Ты же сам сказал.
"ТТ" и "Эриксон" я забрал. В спальне выкинул в корзинку, стоявшую под туалетным трюмо Ляззат, трофейные часы и бумажники. Пересчитал деньги в своем, слоновой кожи. В прихожей, одевшись, приладил посноровистей заплечный ремень сумки. Присел на пуфик, встал и перекрестился как перед броском из окопа.
Возвращаться я не намеревался, уходил из роскошной квартиры насовсем и посчитал хорошей приметой, что Ляззат не вышла в прихожую. Возможность моей косвенной причастности к гибели Усмана легла между нами. Суррогат приемного отца из меня не получался.
Охранник за цементной конторкой не поднял головы, когда хлопнули створки лифта и я прошел мимо. Он как-то легко пропускал меня. Меня ждали?
Перед выходной дверью я расстегнул пальто, пиджак и передвинул "ТТ" из-за спины под ремень вперед.