Малыш неохотно заполз под дом, обернулся и посмотрел из дыры на Франклина.
– Немногие из них приходят сюда, – сказал Франклин, – так что ты, вероятно, в безопасности. Тебе нужно беспокоиться о женщине, которая живёт в этом доме.
Когда Франклин указал на дом, Трой поднял взгляд и медленно вернулся в темноту.
– Сейчас её здесь нет, – сказал Франклин, и мальчик остановился, – но, если ты увидишь её, ты должен спрятаться. Она убьёт тебя, если найдёт.
– Ты убьёшь её, как убил того? – cпросил Трой.
– Я не знаю, – ответил Франклин, – мне она нужна сейчас. Она та, кто меня замаскировал. Она держит меня в безопасности. Но я её пленник, поэтому мне нужно вернуться внутрь, прежде чем она узнает, что я ушёл.
Трой кивнул.
– Я приду к тебе, когда смогу. Если ты проголодаешься, здесь есть шоколад и конфеты. Ты не сможешь выжить, питаясь конфетами, но этого будет достаточно, чтобы продержаться несколько дней. Мы скоро уйдем отсюда, но мне нужно, чтобы ты остался здесь и молчал до тех пор, пока я не приду. Ты сможешь сделать это?
Трой кивнул.
Франклин отступил от дыры и вернулся в дом Мармеладки. Чтобы прикрепить цепь к кровати, он использовал горячий воздух из насадки для душа, чтобы расплавить цепь из конфет в нечто мягкое и податливое. Вернувшись в спальню, он удерживал цепь, пока она не остыла и не затвердела до первоначальной формы.
ГЛАВА 20
Мармеладка вернулась домой. Её живот растянулся так сильно, что конфетное покрытие на её торсе начало трескаться. Она держала живот, копаясь в коже своими длинными ногтями. Реки пота стекали по её тучному телу.
Она посмотрела на Франклина со съёжившимся лицом. Франклин спросил её:
– Что не так?
– Он выходит, – сказала она.
Франклин подошел к ней.
– Уже?
Когда Франклин помог ей пройти в спальню, он почувствовал, как её человеческие мышцы сгибаются под облитой потом кожей. Её температура повысилась, в результате чего её конфетное покрытие стало мягче, чем обычно. В спальне она сбила зефирного щенка с его собачьей кровати, чтобы она могла присесть над ней.
– Ты собираешься положить его на собачью подстилку? – спросил Франклин.
– Это не собачья подстилкa, – ответила она, – это детская кровать.
Конфетница раздвинула ноги и села на корточки над круглым матрасом. Франклин держал её синюю руку, пока она выдавливала ребёнка. Её когти врезались в его запястье от боли, но она не хныкала. Франклин мог сказать, что она не хотела казаться слабой перед ним.
Её влагалищные губы в их смягчённом состоянии с лёгкостью разошлись. Они растянулись. Сначала всего несколько сантиметров, но вскоре отверстие растянулось до ширины в фут, а затем до двух футов. Франклин посмотрел вниз и увидел что-то коричневое. Оно было не похоже на ребёнка.
– Что это? – застонал Франклин.
Мармеладка просто взглянула на него с сердитым лицом.
– Это не ребёнок! – cказала она.
Мармеладка крепко сжала руку, прорезая его запястье. Когда его кровь стекала по её бело-синей руке, она сказала ему:
– Это яйцо. Ребёнок внутри.
Как только середина яйца прошла через отверстие, её влагалищные мышцы выпрыскнули остальную часть в собачью кровать одним нажатием. Затем Мармеладка плюхнулась на матрас и вздохнула. Она обвила яйцо ногами, а Франклин обнял её тело. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Франклин не был уверен, как такая большая штука могла выйти из Мармеладки, не разорвав её. Мармеладка глубоко дышала ему в плечо, Франклин осматривал яйцо, которое выглядело, как гигантское яйцо “Cadbury”. Он не был уверен, является ли это его воображением или нет, но яйцо, кажется, пульсировало. Где-то глубоко внутри находится их ребёнок – потомок монстра, которая убила его брата и сестёр. Франклин не знал, существует ли загробный мир, но если он был, он надеялся, что его брат и сёстры не следят за ним с небес.
После того, как Мармеладка проснулась, она пошла на кухню и вернулась с коробкой красок. Широкая страшная улыбка растеклась по её лицу, когда она сказала:
– Я мечтала об этом с самого детства.
– О чем? – cпросил Франклин.
– Теперь мы можем украсить яйцо, – сказала она, вынимая кисти и контейнеры с краской.
– Зачем его украшать?
– Это традиция, – ответила она.
В течение нескольких часов Мармеладка украшала яйцо своего ребёнка, будто огромное пасхальное яйцо. Её лицо светилось, словно у ребёнка. Она нарисовала вокруг розовые и белые завитки. Франклин нарисовал синий горошек поверх белых завитков.
– Обычно только покорные украшают яйца, – сказала Мармеладка, – но я не понимаю, почему ты должен один получать удовольствие от этого.