А. Плахов. Впервые за всю историю Каннского фестиваля российский актер (Константин Лавроненко) получил такое признание: это дорогого стоит.
Д. Дондурей. И это, безусловно, определенное признание не только актера, но и режиссера, и самой картины. Как вы отнеслись к этим двум работам? Кажутся ли они вам органичными в той программе, о которой мы говорим? Вписались ли наши фильмы в мировой контекст или у них своя выгородка – суверенное, как у нас сейчас принято говорить, пространство, своя, как и всегда у России, территория – за заборчиком?
А. Плахов. Честно говоря, я посмотрел «Изгнание» еще до Каннского фестиваля.
Д. Дондурей. То есть не в контексте.
А. Плахов. Не в контексте, совершенно верно, а контекст – это всегда очень важно. Считаю Звягинцева очень талантливым, однако было ощущение некоей не то чтобы старомодности, но мне казалось, что «Изгнание» не впишется в каннский контекст, что его взяли потому, что это действительно качественный фильм, эффектно и красиво снятый, плюс Звягинцев – новая режиссерская звезда.
Но потом, посмотрев картину уже в каннском контексте, я, к своему удивлению, убедился, что она туда очень точно вписывается, не только тематически – об аборте в румынском фильме мы уже говорили, – но и другими существенными внутренними темами, сюжетами и режиссерскими решениями.
Кадр из фильма «Изгнание» (реж. А. Звягинцев; 2007)
Д. Дондурей. То есть какие-то переклички…
А. Плахов. Да, несмотря на чрезмерную абстрактность и метафоричность «Изгнания», что является, по-моему, его минусом.
Д. Дондурей. Но ведь Звягинцев и в прошлой своей картине был очень метафоричен…
А. Плахов. Метафоричен, но метафора там более естественно вырастала из реальности. Здесь все-таки некий зазор присутствует с самого начала, это была установка режиссера – непонятная страна, непонятные люди и т. д. Наоборот, фильм Сокурова необычайно конкретен. Сокуров ведь очень разный, но в любом случае «Александра» – это такой специальный Сокуров, что ли, с темой, которая его очень давно волнует. Вообще мы впервые видим Чечню в ее подлинных фактурах в игровом кино, это все снято абсолютно реально. И когда документальное начало интегрируется в авторское видение Сокурова, это чрезвычайно интригует. Фильм получил великолепные оценки в прессе и был очень хорошо принят на Каннском фестивале. Почему он не получил приз – отдельный вопрос, его можно обсуждать, но, в конце концов, это не самое главное. Важно то, что Россия была представлена в этом году в конкурсе достойным и актуальным кино. И оно в России есть – не злободневное, а именно актуальное.
Л. Карахан. Удивительно, как Сокуров умеет почувствовать выразительные возможности материала. Точнее, выразительные возможности перевода практически любого материала на собственный киноязык. В «Александре» это было особенно сложно, поскольку говорить, как пишет сам Сокуров, он хотел «о константах», «про вечное», но очевидно, что кровоточащий и все еще больной чеченский материал пока очень трудно поддается отстранению, абстрагированию. Ключевым решением на пути преодоления дистанции между достоверно, почти документально показанной в картине сегодняшней чеченской разрухой и гармонией вечных истин стало приглашение на главную роль Галины Вишневской. Она даже не пытается играть обычную бабушку, приехавшую в Чечню навестить внука-офицера: типичную героиню в типичных обстоятельствах. Вишневская играет Вишневскую во всем ее торжественном и властном оперном величии, что сразу же порождает ассоциацию не с миллионами истерзанных жизнью русских женщин, а с символической фигурой матери-Родины, явившейся в Чечню, чтобы принять в себя боль этого края и как бы унять эту боль самим исполинским своим присутствием. Смелость этого неожиданного и оригинального решения не вызывает у меня сомнений. Сложнее говорить о совместимости документальной и оперной выразительности. В каком-то смысле мы уже высказали свое отношение к этой проблематике, рассуждая о расширении каннского конкурсного пространства за счет «неканонических жанров». Но очевидно, что новый фильм Сокурова заслуживает специального эстетического разбора, явно выходящего за рамки нашей дискуссии о фестивале.
Д. Дондурей. Предлагаю все-таки вернуться в ее параметры и в завершение поговорить о юбилейности нынешнего – 60-го фестиваля. Например, был сделан замечательный киносборник «Каждому свое кино»: 33 выдающихся, крупнейших режиссера планеты сняли по трехминутной истории о своей любви к кино, объяснялись в любви к кино в меру своего таланта, кое-кто и в любви к Каннам. Это разные, подчас замечательные, подчас не очень, а подчас просто блистательные работы. Я не знаю, смогут ли наши зрители их увидеть.