– Надеюсь, речь пойдет не о «Бойце»?
– Нет.
– Мы не будем его делать, Тодд.
– Я уже понял, Гарри. Твой секретарь слушает наш разговор?
– Нет. А что?
– При нашей последней встрече ты рекомендовал мне одного человека, оказавшего ценную услугу некоторым известным людям.
– Брюса Берроуза?
– Да. Так вот, я звоню, чтобы сказать: я решил с ним встретиться.
– Очень мудрое решение.
– Спасибо.
– Правда, Тодд, ты меня очень порадовал. Когда поправишься, думаю, мы с тобой еще поработаем.
После этого Пикетт не стал откладывать звонок в долгий ящик, а сразу позвонил Берроузу. Записался к нему на консультацию и предварительно обговорил с ним дни, на которые могла бы быть назначена операция.
Но прежде нужно было завершить очень важное дело: попрощаться с Демпси. Несмотря на уверения Роберта Льюиса Стивенсона, Тодд не вполне отдавал себе отчет, что ожидает душу после смерти тела, неважно, кому она принадлежит – человеку или животному. Он знал только то, что хочет поместить останки Демпси туда, где пес был счастлив при жизни. Несомненно, это был задний дворик, в котором его питомец с самого раннего возраста стал полноправным хозяином; здесь была его школа, в которой Демпси поначалу учился ходить, а впоследствии обучался всяким собачьим навыкам. За день до того, как отдать себя на растерзание Брюсу Берроузу, Тодд принес сюда бронзовую урну, которую накануне получил в Службе кремации животных. В ней находился пластиковый пакет, в котором хранилось то, что осталось от верного пса. Пепла было довольно много, ведь Демпси был крупной собакой.
Раньше они с Демпси частенько сидели в этом дворике и любовались небом… Тодд насыпал в ладонь немного пепла. Интересно, какая часть – хвост, а какая – морда? А где загривок – Демпси просто обожал, когда ему чесали за ушами? Хотя какая разница? Все рано или поздно превращается в прах. И хвост, и голова – и пес, и человек.
Прощаясь со своим другом, Тодд приложил губы к пеплу. Очевидно, увидев эту сцену, его мать сказала бы, что это негигиенично. Словно назло ей, он поцеловал пепел еще раз, после чего встал и разбросал его, как семена по грядке. День был безветренный, поэтому пепел равномерно распределился по бывшим владениям Демпси.
– До встречи, пес, – сказал Тодд, удаляясь в дом, чтобы помянуть усопшего друга хорошей порцией спиртного.
ЧАСТЬ III
МРАЧНЫЕ ВРЕМЕНА
Глава 1
Когда Тодду было семнадцать лет, в течение четырех летних месяцев ему довелось работать в доме престарелых под названием «Закат», который находился на окраине Орландо. На работу его устроил дядя Фрэнк, подвизавшийся в акционерном обществе «Закат» бухгалтером. Мало чем отличавшийся от приюта для умирающих, этот дом скорби оставил в памяти Тодда довольно тягостный след. По роду своих обязанностей юноша почти не общался с пациентами – у него не было навыков медбрата, да он и не стремился их получить. Однако Тодду поручили опекать некоего Дункана Макфарлейна на том основании, что пациент слишком буйствовал, когда его мыли медсестры. У Тодда с ним не было больших хлопот, однако старик оказался порядочным сукиным сыном. Особенно донимали Пикетта водные процедуры. Дело в том, что вид собственного тела вызывал в старике целую бурю отрицательных эмоций. Как оказалось, в свои молодые годы Дункан был атлетом, но теперь, когда ему было восемьдесят три, его тело не сохранило никаких следов прежней силы и красоты. Он походил на бесцветный мешок, полный дерьма и недовольства собой.
– Ну, посмотри же на меня, – ворчливо говорил старик, когда Тодд его раздевал. – Господи, посмотри же на меня, посмотри.
Каждый раз он повторял в ужасе одни и те же слова: «Посмотри на меня, Господи, посмотри».
По сей день Тодд помнил нагое тело Макфарлейна со всеми его старческими проявлениями. Маленькая белая бородка, свисающая с дряблой мошонки, усеянный темными бородавками левый сосок груди, сморщенные складки кожи подмышек. Тодд стыдился собственной брезгливости и скрывал ее от других до тех пор, пока однажды не стал свидетелем разговора на эту тему. Оказалось, что подобные чувства испытывал не только он, и особенно они были свойственны мужской части обслуживающего персонала. Помимо него в доме престарелых служили еще четверо молодых людей, которые постоянно говорили об отвратительной стороне своих обязанностей. Один из них, чернокожий парень по имени Остин Харпер из Нового Орлеана, в этом вопросе оказался особенно красноречив.