Тендер, который соединялся с паровозом открытой всем ветрам площадкой, начинался странно — в дальнюю от труб с водой сторону сразу загибался проход, который так и шёл вдоль стенки, снова возвращаясь к центру с другого конца. Однако, как выяснилось, никакой пищи для огненного чудища не предполагалось. Подойдя к одному их окошек на внутренней стенке коридора, Джек открыл его и дал мне посмотреть.
— Что это?! — воскликнул я, увидев того, кто сидел внутри.
— Адская Стужа, — пояснил он.
Всё пространство тендера, которое тоже оказалось сильно больше, чем снаружи, было заполнено такими же трубами, как в топке, которые вихрящейся вьюгой обдувал ещё один Барлог, только не огненный, как в топке, а казалось, сотканный из снега. Лишь чёрные угольки глаз были ясно различимы на его голове, да длинный оранжевый нос.
— Совсем недавнее новшество, — рассказывал Джек. — Раз ты сам с паровозом управляешься, должен понимать, какая прорва воды уходит! Вот когда у магглов первые конденсаторные паровозы появились, какому-то умнику и пришла в голову идея для обратного охлаждения пара использовать порождение стихии холода. Этот тоже сначала упирался, а потом понял, что в тендере ему гарантирована долгая жизнь. Он же, если всё вокруг себя выморозит, сразу погибнет…
— Как и Адское Пламя! — понял я. — А чем их кормят?
— Чистым волшебством, — ответил Джек. — Убить-то их невозможно, а вот заклинаниями… Чем сильнее чары, которые творишь, тем на более долгое время им хватает. Как ни странно, но больше всего они любят заклинания, порождающее их самих. Адское Пламя в котле пожирает дикое, свеженаколдованное…
— Понятно, — кивнул я.
Далее Джек сам занял место машиниста, а я открыл окошко вперёд с другой стороны и, подставив лицо ветру, наслаждался скоростью и мощью, исходящей от железного исполина, уносящего меня вдаль. Весёлый перестук колёс музыкой отдавался в моём сердце. Джек лишь усмехнулся и тактично отвернулся, когда меня обвили две тонкие ручки, а сзади прижалось девичье тело. Я был даже рад, что она меня нашла — было так хорошо, что оказалось бы преступлением с кем-нибудь этим не поделиться. От ветра она заслонилась моим плечом, уткнувшись в него носом, но я готов был поспорить, что её глаза так же горят в этот момент от восторга, как должны были гореть мои.
Не останавливаясь, мы пронеслись Питеборо и вырвались на зелёные просторы английских лугов.
— Как ты меня нашла? — спросил я, стараясь перекричать ветер и паровоз.
— Сердце подсказало! — рассмеялась Панси.
— Пойдём? — не оборачиваясь, спросил я.
— Пойдём, — согласилась она. — Там девчонки собрались, тебя ждут!
— Доброго дня, Гарри, — пожелал мне Джек, шутливо приложив пальцы к козырьку своего картуза. — Приятного путешествия, мисс!
— И вам доброго дня, сударь, — вежливо ответила она, не очень старательно изобразив книксен, а потом ухватила меня за руку и поволокла обратно в поезд.
Моё тщеславие тешилось её “девчонки тебя ждут” ровно до тех пор, пока мы шли до места, а путь не занял много времени. В вагоне для старост, оказывается, была очень уютная “кают-компания” с удобными диванами вдоль стен, креслами и столиками. На столиках уже оказался чай, печенье, пирожные и прохладительные напитки — в общем, всё то, чего, по моим сведениям, обслуга поезда не предлагала. Зато не было самого необходимого атрибута вагона старост — самих старост. Точнее, старосты всё-таки были — по одной шестикласснице от каждого факультета, но и только! Я застыл в непонимании.
— А где… Э-м… — поинтересовался я.
— Мы всех выгнали, — пояснила Панси. — Отослали старост в массы. Нечего слугам народа от этого народа отрываться, а то, сам знаешь — перегибы на местах, злоупотребления и всё такое…
Конечно же, кресла и диваны были заняты моими одноклассницами. И не только, разумеется. Наличествовали все двадцать девушек, Луна и Гойл с Крабом — наш кружок рукоделия в полном составе. В уголке прикидывалась невидимкой Астория. Кроме парней, на меня поначалу внимания вообще никто не обратил. То есть, головы повернули, кивнули в знак приветствия — и всё! Никакого почтения! Словно к ним каждый день Чудо-Мальчик является! Лишь Краб с Гойлом встали и подошли, чтобы проверить, насколько я летом окреп. Традиционный такой чисто мужской ритуал — сначала твою руку сдавливают, словно тисками, при этом пристально глядя в глаза в поисках слабины, а потом, когда ты уже прошёл проверку, со всей дури хлопают по спине — так, что дыхание вышибает напрочь. Результат гарантированный — две попытки и обе успешные.