— В точку, — согласилась Панси. — И только теперь сообразили…
— Что всё свободное время мы будем проводить совсем вместе, и что это теперь навсегда, — продолжил я. — Утром в спешке переодеваться на завтрак, толкаться в очереди в туалет и умывалку, вечером, повернувшись друг к другу спинами…
— Не всё так плохо! Сидеть за уроками, склонившись друг к другу головами, касаясь локтем, и целоваться, не таясь, — закончила Дафна. — Это так прекрасно, ты себе просто не представляешь! — она вскочила и уселась передо мной на коленях, держа за руку. — Это так здорово, что мы будем вместе, что у нас теперь будет собственный угол, в котором кроме нас никого не будет, просто…
— Просто мы ещё не готовы купаться вместе голышом, — вздохнула Панси. — И ко всему остальному тоже не очень… Ты не очень расстроился?
— Кортни! — громко позвал я, и домовушка почти сразу аппарировала перед нами.
— Дорогие гости, — с достоинством кивнула она.
Осторожно подвинув Панси, я слез с кровати и встал перед эльфиней, демонстрируя почтение.
— Кортни, я бы хотел знать, нет ли какого-то регламента пользования этой чудесной комнатой, — сказал я.
— Универсальное правило — не отправлять естественных надобностей в местах приёма пищи, — не моргнув глазом, ответила она.
Зараза.
— И всё? — уточнил я.
— И всё, — подтвердила она.
— То есть, если, к примеру, мне захочется обзавестись парой предметов мебели, то никто не будет возражать, если я их сюда доставлю? — поинтересовался я.
— Каких предметов? — спросила домовушка.
— Несколько раскладных ширм, — ответил я.
— А зачем? — продолжила она допытываться.
— Отгородить ванну, — пояснил я. — Девушкам иногда требуется уединение.
Домовушка развернулась, поглядела на ванну и дисаппарировала. Потом опять аппарировала, но уже рядом с пьедесталом, установила ширму и снова исчезла. Ещё и ещё. Выстроив стену, она спросила:
— Цвет и оформление устраивают?
Дафна вскочила и босиком на цыпочках подбежала к ней, остановилась и осмотрела ширмы.
— А если нет? — осторожно спросила она.
— Я должна и способна удовлетворить все ваши запросы по части интерьера, — откликнулась Кортни. — Убрать лишнее, добавить необходимое, сменить обивку…
— Так это же замечательно! — воскликнула Дафна и подпёрла кулак подбородком, задумчиво оглядывая комнату. — Давай тогда попробуем вот что!..
Я вздохнул и снова упал на кровать. Вечер, похоже, только начинается!
На следующий день перед завтраком Краб с Гойлом развили бурную деятельность. Как-то договорились с Хаффлпаффом, и два десятка перво— и второкурсников были отсажены за столы Гриффиндора, Рейвенкло и Слизерина. Образовавшееся пространство сразу было занято моим гаремом в расширенном составе, Асторией, Луной и самими парнями. Поглядев на это всё, Невилл молча взял свою тарелку и уселся рядом — аккурат между Ханной и Милисентой. Я со змеями сидел с самого краю, ближе к преподавательскому столу, и время от времени ловил на себе внимательный взгляд Скримджера, который явно пытался понять, что со всем этим безобразием делать.
— Профессор Слагхорн сказал, что у нас новенькая, — рассказывала сидящая напротив Трейси.
— На Слизерине? — уточнил я.
— Да. А где вы всю ночь пропадали? — спросила она Дафну, и сидевшие поблизости затихли, ловя каждый звук.
— Слишком много ушей, — ответил я, указывая ей за спину, где развернувшийся вполоборота Рон так отклонился назад, что упёрся носками ботинок в стол, чтобы не упасть, и сразу сделался похожим на яхтсмена, в повороте создавшего противовес силе ветра. — Мы потом расскажем.
Расспросов, конечно, избежать не удалось.
— Гарри! — позвал он меня, когда мы, получив от МакГонагал расписание, собрались на выход.
Дафна нехотя скользнула пальцами по моей руке, а Панси подмигнула и на мгновение высунула язычок. Ну вылитая змея!
— Привет, дружище! — сказал я, обнимая его, чего так и не удосужился сделать вчера. — Что нового?
— Да вот эта мелкота привязалась, — пожаловался он, кивнув в сторону терпеливой ожидающей у выхода Ромильды.
— Да уж, парень, ты попал! — рассмеялся я, хлопнув его по плечу. — Эта красотка от тебя так просто не отстанет! Только вот что тебе скажу — если она тебе конфет подарит, то не ешь, а сразу их в помойку.
— Отравит? — не поверил он.
— Ага, Амортенцией, — хихикнул я.
— Это что? — не понял он, а потом вспомнил, зачем меня поймал: — А ты? Ты как?
— Я тебе скоро всё расскажу, — пообещал я, потрепав его плечо. — Сейчас не могу, уж прости меня.
— У тебя хоть всё хорошо? — наморщил он брови.