Annotation
Дитя Смерти. Глашатай мертвых. Ужас живых. Что заставляет живущих смертных и бессмертных бояться юного черного даэйра? Какая сила и какая слабость таятся в дарах Госпожи? Так ли легок путь того, кто принимает на себя долг служения Ей? И как любить жизнь тому, кого с детства пытались лишить крыльев? Аэрлан Адалат Даррей, черный властелин лазурного неба живет, как умеет. Путь к счастью - долог и труден. но если рядом есть близкие - преодолим. А значит - время расправить крылья. < < ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! 18+>>>> Реалии мира предполагают жестокость, насилие и нетрадиционные отношения. Если вас это раздражает, можете не читать текст.
Плотникова Александра
Плотникова Александра
Канон Смерти
Где ты был или нет, каким ты стал?
Сколько раз сменилось море сушей?
Для тебя - и стон, и стих, и сталь -
Для тебя всё это, так послушай, перестань
Приходить во тьме по собственную душу,
Тщиться заковать её в хрусталь...
(Мельница, "Витраж")
Ветер упруго бил в крылья, заставляя перепонки выгибаться и трепетать. Музыка планеты резонировала в главной паре рогов, короной венчавших его голову. Пластины броневой чешуи, покрывавшей гибкое длинное тело, отблескивали на солнце, как сверкающий черный металл с тончайшим, еле заметным глазу золотым узором.
Внизу простирался океан - синяя гладь от горизонта до горизонта. Над головой изгибался лазоревой чашей купол неба.
А он летел между, следуя звенящим силовым нитям. И пространство послушно сворачивалось по его воле, делая громадные просторы мира доступными и покорными его крыльям.
Он был властелином этого неба. Выше него поднимались лишь корабли Армады. Но что такое корабль? Инструмент бескрылых, средство постичь именуемую космосом бездну. А это небо - его. Было, есть и останется таковым навсегда...
Это небо. Эта свобода - иллюзорная свобода существа, обремененного семейными привязанностями и долгом служения. Ни за какие богатства и блага он не отказался бы ни от того, ни от другого.
Слишком дорого было заплачено за семью. Слишком много крови и ошметков души отдано за благословение Смерти.
Аэрлан Адалат Даррей ан'Трилори, младший Император Триединого Союза, Властелин Небес хэйвийского рода даэйров, благословленный Смертоносец и Повелитель Мертвых Домена Найтар хлопнул крыльями, набирая высоту, взревел во всю мощь легких и рванулся в небо.
Часть I
Змееныш
1. .Дитя
За несколько тысячелетий до образования Триединого Союза,
Хэйва, Кансианское княжество, веселый квартал столицы
В богатом борделе рожала шлюха.
И не абы от кого - от даэйра.
А потому хозяин решил ребенка оставить на воспитание. Экзотика все-таки, богатые клиенты оценят. Даэйры, когда встают на две ноги - красотой любого человека переплюнут.
Вообще-то за залет от клиента вполне можно было оказаться на улице. Но отпрыск даэйра мог принести заведению немалые деньги и немалую славу. И Таише повезло - хоозяин оказался милостив. Хотя никто не понимал, как умудрилась она понести, средства-то применялись надежные. То ли клиент был настойчив, то ли против крылатых травки никак не помогали...
Одно слово - даэйр.
А ребенка Тайша невзлюбила еще в утробе. За то, что чуть карьеры ей не стоил. И что маялась она с ним не человечий срок, как положено, а без малого год. И что из цветущей пышногрудой красавицы он, змееныш неизвестного полу (впрочем, повитуха утверждала, что будет мальчик), в доходягу ее превратил - силы жрал из матери все, какие мог.
И вот теперь Тайша надрывалась криком, проклиная демоново отродье, ублюдочного смеска. Для таких у самих крылатых существовало презрительное слово "даррей", нечистокровный.
И когда раздался первый плач новорожденного, нет, не плач, хриплый писк, Тайша лишь поморщилась и махнула рукой:
- Уберите это с глаз моих!
И даже не взглянула на черный шевелящийся комок. Хозяин пожал плечами и отдал его двум пожилым матронам. Посетителями те давно уже не занимались, вели хозяйство. Заодно и за ребенком присмотрят. Знать бы еще, чем его, мелкого, кормить, да как растить. И сколько времени пройдет прежде, чем он себя окупать начнет. А то вдруг не по средствам игрушка, и проще даэйрам его и подбросить? Сами разберутся, прибить его или воспитывать.
Но хозяин все-таки решил рискнуть.
И так началась жизнь детеныша - в одеяльном гнезде, в одной из дальних комнат веселого дома, куда посторонним ходу нет. Он лежал маленьким, не больше обычного младенца, странным клубочком, взирая на людей огромными золотыми глазами, а те с любопытством рассматривали его.
- Надо же... - удивленно бормотал хозяин борделя. - Какое чудо природы...
Детеныш оказался бескрыл. И напоминал вовсе не ящера, а скорее, пухленькую чешуйчатую собачку с чуткими подвижными ушками и короткими усиками на забавной мордочке. Никаких рогов и шипов, чешуйки были мягкими и нежными и блестели, как черный металл.
"Мама? - родился в головах людей четкий мысленный вопрос. - Папа? Где?"
Даэйрский ребенок оказался телепатом. Он раскрыл пасть, уже полную маленьких треугольных зубок, и требовательно чирикнул.
Что они могли ему ответить? Что он ни разу не сдался ни матери, ни, тем более, отцу? Соврать? Кому - маленькому телепату, который сходу распознает любую ложь просто потому, что никто из них не умеет прятать свои мысли?
Пристальный золотой взгляд переходил с одного лица на другое.
А потом малыш и вовсе отвернулся от людей, лег и перестал обращать внимание на происходящее вокруг. Его не привлекало ни парное мясо, ни теплое густое молоко - не материнское ведь. Он часами лежал неподвижно, и только слабо поднимающийся круглый животик давал понять, что он еще жив. Матроны жалели детеныша. Хозяин веселого дома махнул на него рукой - сдохнет так сдохнет. Другого живого товара полно, и товар этот ухода хоть и требует, но взамен деньги приносит.
Ему не дали даже имени, так и называли дарреем. Потом одна из матрон удачно укоротила словечко, стала звать слабеющего с каждым днем детеныша просто Реем. Приросло.
Таиша плевать на него хотела. Она не то, что не приходила взглянуть на сына, она легко забыла о его существовании сразу, как только пропало ненужное молоко. Он это слышал, хоть связь с непутевой матерью и таяла все быстрее. Слышал и не хотел жить. Молоко добровольные няньки вливали силком прямо в пасть, меняли под ним служившие подстилкой старые простыни, как умели, рассказывали сказки. Рей наотрез отказывался расти и из пухлого даэйрского младенца превратился в отощавший скелет.
Но любому сыну неба не так-то просто умереть - природа щедро одарила их жизненной силой. И спустя несколько месяцев, Рей все-таки поднялся на тонкие, как спички, подгибающиеся лапы. Вот только светлая чистота ушла из взгляда. Он стал сумрачным, почти звериным.
Детеныш смирился с собственной ненужностью самым близким для него существам. И доверять странным чужим двуногим, разбившим его мир в первый час жизни, больше не хотел.