— Айэн, как поживаете? — Пиэл откинулся на спинку кресла, сложил руки домиком.
— Прекрасно, спасибо, Кушман, — ответил Корвус, кладя ногу на ногу и расправляя стрелки на брюках.
— Чудно, чудно. Что вам предложить? Воды? Кофе? Хересу?
— Ничего, благодарю.
— Лично я позволяю себе стаканчик хересу в пять часов — в этом отношении я порочен.
Ну да, конечно. У Пиэла с супругой была разница в тридцать лет, жена обманывала его с молоденьким смотрителем археологического отдела, и если уж не порок выставлять себя стариком-рогоносцем, то жениться на женщине, которая моложе твоей собственной дочери, — порок вне всякого сомнения.
Секретарь принес на серебряном подносе хрустальный стаканчик, наполненный янтарной жидкостью. Пиэл с изысканным видом отпил из стаканчика.
— «Грэмз тони» урожая шестьдесят первого года. Божественный нектар.
Корвус ждал, сохраняя вежливо-нейтральное выражение лица.
Пиэл поставил стакан.
— Я не буду ходить вокруг да около, Айэн. Как вы знаете, снова поднят вопрос о присвоении вам постоянной штатной должности. Кафедра палеонтологии начнет обсуждение в первых числах следующего месяца, процедура известная.
— Естественно.
— И проходит она вторично, это вы тоже знаете. Кафедра выносит свою рекомендацию мне на рассмотрение. Формально последнее слово за мной, однако за десять лет моего президентства я ни разу не выступил против решения кафедры, так же я намерен поступать и впредь. Мне неведомо, что решит кафедра относительно вас. Я не говорил на эту тему с ее сотрудниками, да и не собираюсь говорить. Но мне бы хотелось дать вам один совет.
— Всегда рад выслушать ваш совет, Кушман.
— Мы — сотрудники Музея. Исследователи. К счастью, здесь у нас не университет, нам не нужно обучать толпу студентишек. Мы можем всецело посвятить себя исследованиям и публикациям. Следовательно, если публикаций недостаточно — это непростительно.
Он умолк, чуть приподняв бровь, словно желая подчеркнуть тонкость своего замечания, которое, как обычно, могло по тонкости сравниться разве что с корабельным канатом.
Пиэл взял лист бумаги.
— Вот список ваших публикаций. Вы являетесь сотрудником Музея уже девять лет, а статей я насчитал одиннадцать — приблизительно одна статья в год.
— Главное не количество, а качество.
— Я работаю в другой сфере, нежели вы, — я энтомолог, так что простите, о качестве судить не могу. У вас, несомненно, хорошие работы. Никто еще не поставил под сомнение их качество, и каждому известно: неудача китайской экспедиции — лишь досадная случайность. Однако же — всего одиннадцать статей?.. Некоторые наши смотрители публикуют по одиннадцать в год.
— Любому под силу накропать статейку только ради публикации. Я же предпочитаю дождаться, пока у меня действительно будет что сказать.
— Ну-ну, Айэн, вы же знаете — это неправда. Да, я согласен, подход «хоть умри, но опубликуйся» порой имеет место. Однако мы — Музей естественной истории, и практически все труды, публикуемые нашими сотрудниками, — мирового уровня. Впрочем, я уклонился от темы. За последний год вы не опубликовали ничего, и я пригласил вас сюда, поскольку предполагаю, что вы работаете над чем-то важным.
Президент приподнял брови — дескать, задан вопрос.
Корвус переменил положение ног. Он чувствовал, как от попытки улыбнуться у него напряглись мышцы вокруг рта. Унижение было почти непереносимо.
— Да, я действительно работаю над важным проектом.
— Могу ли я узнать, над каким именно?
— В настоящий момент ситуация с ним достаточно сложная, но через неделю-другую я смогу представить проект вам и специальной комиссии — разумеется, конфиденциально. Первичные результаты моей работы скажут сами за себя.
Пиэл пристально посмотрел на Корвуса, улыбнулся.
— Отлично, Айэн. Дело в том, что вы, на мой взгляд, прекрасный сотрудник Музея и, разумеется, немаловажное значение имеет ваше прославленное имя, у нас в памяти оно неразрывно связанно с вашим выдающимся отцом. Я задаю вам вопросы о публикациях лишь постольку, поскольку желаю дать совет. Заметьте, если кафедра не присваивает смотрителю Музея постоянной штатной должности, мы воспринимаем эту неудачу весьма болезненно, скорее, как свой личный промах. — Пиэл поднялся, широко улыбаясь. — Желаю вам удачи.