Я подала галстук. Джесси посмотрел на него и спросил:
— «Чирикающая птичка»?
— Или «Счастливец с простреленным лбом».
Джесси принялся завязывать галстук.
— Ты конфискуешь мои смешные галстуки?
— В плане коммунальных услуг.
Я подала куртку.
Джесси бросил ее на сиденье для пассажира и завел двигатель.
— Я позвоню тебе.
Взвизгнули шины. Я смотрела, как он отъезжает, надеясь на то, что Лавонн простит. «Санчес Маркс» был ее гордостью, ее безумной любовью. Фирма создавалась в течение двух десятилетий. Неуклюжая девочка из Филадельфии пробилась в благородное юридическое братство Санта-Барбары. Лавонн требовала безукоризненного качества работы от всех сотрудников фирмы, и сама в первую очередь соответствовала этому требованию. Но вряд ли она станет бранить Джесси за опоздание, поскольку под ее резкостью скрывалось глубокое уважение к Джесси за его беззаветную преданность делу.
Я нервничала, но не из-за Лавонн. Меня сильно тревожила мысль о том, что у Брэнда есть сообщники. Если он общается с Мики Яго и если хочет запугать Джесси, то как далеко он намерен пойти?
На улице, подавая звуковые сигналы и мигая фарами, появилась спортивная машина. Это была маленькая красная «мазда» с оклахомскими номерными знаками. Из окошка кто-то махал рукой.
Я похолодела. Спасаться бегством было поздно. Если бы я нырнула в кусты, то меня все равно выдала бы Хелен Поттс.
«Мазда» остановилась, из нее с криком «Эван!» выпрыгнула моя кузина Тейлор Делани Боггз. Она поспешно засеменила ко мне, шевеля пальцами на манер танцовщицы в стиле фоссе. Ногти на пальцах у нее покрашены в тон ее машины. Костюм цветов клуба «Талбот» безукоризненно отглажен. Выкрашенные в медово-каштановый цвет и покрытые лаком волосы блестят на солнце.
— Привет, дорогая!
«Дорогая» в ее исполнении прозвучало как «дорога в рай».
И вот она уже рядом и раскачивает меня мощными ручищами гимнастки: вправо, влево, вперед, назад. Я подумала, что по ее милости превратилась в метроном.
Красные ногти впились мне в плечи.
— Ну вы только посмотрите на нее. Калифорнийка до мозга костей. — Она убрала локон, упавший ей на левый глаз. — Какая интересная у тебя прическа. Создается впечатление, что ты выпала из самолета.
— Ты когда приехала?
— Позапрошлым вечером.
Она шарила по моему лицу глазами цвета пирога с голубикой.
— Не похоже, чтобы тебя удивило мое появление. Кто тебе сказал?
— Брайен.
— Вот дурак, а я хотела преподнести тебе сюрприз.
«Разрази меня гром», — с досадой думала я.
— Эд Юджин будет работать на нефтяной платформе. Семь дней там, семь дней на берегу. Это просто удивительно, что платформы можно видеть с берега. Когда он работал на Северном море, мы обменивались письмами. А теперь я могу приехать сюда и помахать ему рукой. Чудо! — Она склонила голову набок. — Ну? Ты собираешься пригласить меня войти?
Я почувствовала, что попалась. Отныне все, что бы я ни сказала и что бы она ни увидела, в течение двадцати четырех часов станет известно моим родственникам. Впрочем, отказывать ей в приглашении никаких причин не было. Когда мне было семнадцать лет, я сказала ей, что у меня проказа, и тут же воспользовалась этим предлогом для того, чтобы избавиться от нее. Это самая шумная, самая болтливая женщина к западу от Миссисипи, и вот теперь она врывалась в мои сферы.
Когда мы шли по дорожке, она показала на дом Винсентов:
— Кто там живет?
— Моя бывшая соседка по общежитию колледжа.
А сама тем временем напомнила себе: не сообщай добровольно никаких данных, солдат. Только имя, звание и личный номер.
— Как мило, — проговорила Тейлор. — И она живет в этом большом старинном доме совсем одна?
— Да, если не считать мужа и младенца.
Тейлор кивнула, откладывая в память выуженный факт, и продолжила:
— Кстати, о младенцах. Малышка Кендалл всего на пятом месяце, а уже набрала сорок фунтов.
Кендалл — еще одна моя кузина.
— Знаешь, что говорит тетя Джули? Когда Кендалл беременна, покупай продукты про запас.
Она остановилась, чтобы отдышаться, и улыбнулась мне:
— А как у тебя дела?
Итак, началось, новый рекорд — от «привет, дорогая» до «когда ты начнешь размножаться?» прошло менее двух минут. Я открыла застекленные створчатые двери.
Она захлопала в ладоши:
— Вот это да! Квартирка что надо.
Проблема с Тейлор состояла в том, что она, будучи самой большой в мире сплетницей и занудой, обладала поистине колдовской способностью хранить в тайне факты собственной жизни. В ее прошлом не было ни скандалов, ни отроческих шалостей, ни того, как ее стошнило на пикнике в честь золотой свадьбы деда с бабкой. Нет, все это должно было происходить со мной. У нее были только одни пятерки. Она выступала в главных ролях в спектаклях школьной самодеятельности. Из школы она вышла дебютанткой, а не лесбиянкой. Ее свадьба состоялась в церкви. И если у ее мужа было деревенское имя, то нужно было считать, что такие же имена были у моих двоюродных братьев, и если у мужа после работы появлялась грязь под ногтями, надо было оповещать всех, что вам нравится нефтяной бизнес, ибо именно он прославил Оклахому. У Тейлор не было никаких недостатков. Никто о ней не рассказывал никаких историй. По части слухов, касающихся ее, у нас был явный дефицит.