С таким тупым выражением лица только двери вышибать. Пора снизить напряженность.
— Преследовать подозреваемого — вот что вам нужно бы сейчас делать, — сказал полицейским Джесси.
Он взялся за обручи, которыми коляску приводят в движение. Кисти рук в перчатках с открытыми наполовину пальцами казались совершенно обескровленными.
Женщина-полицейский вырвала из блокнотика квитанцию на штраф и подала Джесси.
— Насчет почтового ящика с вами свяжется соответствующая служба. В следующий раз внимательнее следите за приближающимся транспортным средством.
— С нами все?
Не дожидаясь ответа, Джесси развернулся и поехал к своей машине.
Нажав на стартер, он позвонил Крису Рэмси, полицейскому детективу, который вел дело Франклина Брэнда.
— Попросите его связаться со мной. Это срочно.
Джесси дал отбой и посмотрел на меня:
— Ты вручила повестку Дайамонду?
— Нет. Там было два Зорро.
— Черт побери. — Он вырулил на проезжую часть. — Они меня спрашивают: «Вы видели этого человека?» Они думают, что мне померещилось.
— Крис так думать не станет.
Он быстро выехал на Стейт-стрит, нагло нарушив правило разворота.
— Брэнд переходил улицу перед моей машиной. Он смотрел прямо на меня.
Вообразив эту картину, я вздрогнула:
— Он тебя узнал?
— Не думаю. Во всяком случае, он не обернулся потом. Он направлялся в галерею.
Мы помолчали.
— «Мако», — сказала я наконец.
— Это привидение, которое не хочет успокоиться, как бы глубоко я его ни зарывал.
Прежде чем стать лицом, скрывающимся от правосудия, Франклин Брэнд был вице-президентом «Мако текнолоджиз» — компании, которая занималась проблемами безопасности в области кибернетических устройств для частных корпораций и государственных органов. Когда ему предъявили обвинение в бегстве с места происшествия, в «Мако» запаниковали. Компания всеми силами постаралась откреститься от уголовного дела. Руководители поставили под сомнение вину Брэнда и принудили страховую компанию оспорить правомочность требований о выплате компенсаций.
Джесси остался на бобах. Он не только получил серьезнейшее увечье, но и лишился последних денег — человек, превосходно образованный в области права, задолжал за свое лечение сумму, обозначенную шестью цифрами, и все потому, что страховщик «Мако» отказался платить. Будущее представлялось более чем мрачным.
— Я уже видел себя торгующим карандашами, — признался он мне однажды. — Или, того хуже, сидящим на перекрестке с картонкой, на которой написано: «Голоден, подайте кусочек хлеба». Терять мне было нечего. И тогда я выстрелил из всех орудий.
Джесси пригрозил страховой компании подать на нее в суд за вероломный отказ от принятых обязательств. Потом позвонил Джорджу Руденски в «Мако» и сообщил о смерти Исаака, а также о своем повреждении позвоночника. Он пояснил, что, когда подаст в суд на страховую компанию, «Мако» окажется соответчиком, ибо предоставила Брэнду для развлечений машину стоимостью 65 тысяч долларов. Позднее он отправил Руденски по почте фотографии с места происшествия. Цветные.
Двое суток спустя страховая компания согласилась урегулировать дело с Джесси и с братом Исаака. Руденски навел порядок.
В связи со всем этим Джесси испытывал к «Мако» двойственное чувство.
— Брэнд за кем-то шел до галереи, — сказал Джесси.
— Зачем? Ведь это большой риск — приезжать сюда.
— Сама подумай.
Я прикинула: «Глупость? Любовь?» — и решила:
— Деньги.
— Я согласен.
— По-твоему, у него остались незаконченные дела в «Мако»?
— Точно. И это означает, что у меня тоже.
Ехал он медленно, приглядываясь к прохожим на тротуаре. По его лицу и плечам пробегали полосы света, окрашивая кожу в красный цвет и слепя глаза.
— Он смотрел прямо на меня, Эв, прямо в лицо, но никак не реагировал. Он ни хрена не понял, кто перед ним находится.
Джесси утверждал, что оставил все позади. «Смысла оглядываться назад нет, — говорил он мне. — Жизнь — это лотерея. Смотри вперед, поскольку единственное, куда ты можешь идти, — это будущее».
Подобное состояние души называется фатализмом.
Джесси выдающийся человек, превосходно образованный и здравомыслящий, он смешил меня и удерживал от дурных поступков. Он принимал удары судьбы с открытым забралом и отвечал ударом на удар, сильно и точно, по полной программе. За год до этого он спас мне жизнь. Он храбр и хорош собой, и я его любила. Через девять недель мы должны были пожениться.
И вот теперь, ощутив боль в его словах, я поняла: свадьбе не бывать. Пока Брэнд на свободе, он не может иметь никаких обязательств, кроме единственного: наказать преступника. Отныне все переменилось как для него, так и для меня.