Харли!
— Пожалуйста, Эван. Остановись. — Джесси положил руку на мое запястье, пытаясь помешать мне. Но тщетно. Следующая фотография окончательно прояснила ситуацию.
— Позволь мне объяснить.
— Не нужно здесь ничего объяснять, и так все ясно.
— Я собирался сказать тебе. Я должен был сделать это.
Я встала:
— Сказать мне что? Что Харли бисексуальна? Что она опытная стерва? Я и без тебя это знаю.
Я направилась к выходу, туда, где сталью плескался океан. Ощущение у меня было такое, словно я нахожусь в клетке. Я была взвинчена до предела и с трудом сдерживала слезы.
— Когда? Когда это было?
— Еще в колледже.
И я поняла. Эти слухи, намеки самой Харли, лицемерные замечания Кенни Руденски. Все говорило о том, что Харли завязывала интимные отношения со своими студентами.
И Джесси был одним из них.
Я ощутила, как во мне зарождается жгучее, иррациональное и непреодолимое чувство ревности. Хотя эта связь закончилась до того, как мы с Джесси познакомились, я была готова убить Харли. Лживая тварь. Уверяла, будто она лесбиянка, а на самом деле, как оказалось, предавалась и старомодным любовным играм.
— Это была дань увлечениям юности. Я никогда не думал, что призрак вернется и будет преследовать меня.
— Помолчи.
Я вернулась к компьютеру. Заставив себя снова посмотреть на снимки, я заметила, что они датированы, но цифры почему-то были поставлены белым фломастером.
Меня словно обожгло. Даты. Что-то в них было не так.
Они относились не к тому периоду, когда Джесси учился в колледже. Если им верить, получается, что Джесси встречался с Харли, когда учился в юридической школе.
— Сколько времени это продолжалось? Когда и где были сделаны эти фотографии? Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе? Кто едет за сотню миль, чтобы предаться юношескому увлечению, Джесси?
— Эван, не заставляй меня рассказывать об этом.
В его голосе послышался страх. Снова страх!
— Сколько времени?
— Эв, пожалуйста, прости. Я понимаю, что виноват. Но я никак не мог заставить себя рассказать тебе об этом. И чем дольше я молчал, тем больше мне казалось, что и не нужно говорить, правда огорчит тебя. Я должен был сразу сказать. Я понимаю, сожалею. Извини.
Я не могла смотреть на него и поэтому прожигала взглядом монитор компьютера.
— Пожалуйста, удали файл.
— Но до конца еще далеко. Мики Яго угрожал тебе, что покажет мне именно это?
— Да.
— Ты уверен?
Я заставила себя посмотреть на него. Он был бледен и жалок.
— Эван, Харли — твоя подруга. Допустить, чтобы сведения о моей давней связи с ней всплыли на поверхность в канун нашей свадьбы, я просто не мог. Я не знаю. Мной овладела паника. Я полный идиот. Пожалуйста, прости меня.
Почти поверив ему, я все-таки решила досмотреть файл. Вслед за фотографиями шла бухгалтерская распечатка. Расходы на обеды и подарки. Деньги снимались с кредитной карточки в то лето, когда я с ним познакомилась.
— Ты и тогда встречался с ней? Ты совокуплялся с нами обеими?
— Нет. Я порвал с ней. Я правду говорю. Тем летом я и порвал с ней.
Но кредит доверия был исчерпан.
Я выключила компьютер и направилась к двери.
— Подожди.
Раздался стук костылей. Он вставал. Но даже это меня не разжалобило.
— Погоди… пожалуйста… Эван.
Я открыла дверь.
— Не делай этого. Ты всегда так поступаешь.
Я обернулась:
— Как поступаю?
— Уходишь, когда очень злишься.
— Если я останусь, то нанесу ущерб твоему здоровью, ковбой.
— Плевать я хотел на свое здоровье. Я люблю тебя.
— Хватит. Надоело, — отрезала я и пошла к машине.
Глава 25
«Эван, дай мне шанс, давай поговорим об этом».
Это сообщение, записанное на автоответчике, я проигнорировала. Я Джесси видеть не могла, не то что разговаривать с ним.
В четыре тридцать утра я обозревала звездное небо. Сердце, поджаренное на угольях, болело. Логики в моем поведении не было. Это была ревность, чувство собственническое и отвратительное.
До знакомства со мной у Джесси была подружка. Я не имела права упрекать его за это. Но перед моими глазами постоянно маячила картинка — Харли тянет Джесси вниз, на себя…
Недавно она сказала мне: «Городишко, погрязший в кровосмешении». Эта метафора, в сущности, была намеком. Теперь я поняла, почему Харли так волновали сны Джесси. Она боялась, что он в забытьи произнесет ее имя.