По крыше загрохотали поспешные шаги.
— На соседней колокольне ее нет. Вот дерьмо. Значит, она где-то здесь.
— Может быть, упала за ограждение? — предположил Атли.
Я почувствовала, что у меня волосы встали дыбом.
— Если она и упала, то улетела как стриж, — помолчав, сказала Лопес.
— Ну и черт с ней. Идем отсюда, — предложил Атли.
— Нет, ты подумай, Уин. Она не могла прошмыгнуть мимо нас. Прячется где-то здесь.
— Ты хоть когда-нибудь признаешь, что не права, Черри? Пошли. Мики разъярится, как собака, если мы ее не найдем. После того что произошло в Лас-Вегасе, он не слишком нам доверяет.
— Не доверяет? А почему тогда на этой верхотуре оказались именно мы?
— Потому что он пахан, склонный к садизму. Мне наплевать на то, как сильно он разъярится. В конце концов, так бывает каждый раз. Но главное то, что он нам платит.
Тишина.
— Все это однажды лопнет как мыльный пузырь. Это я точно знаю, Уин.
— Возможно, это коснется только Мики.
— Это коснется нас всех. Этим занялось ФБР, блин. Они скоро поймут, что такое «Сегвей».
— Всего несколько дней, и амба. Мы достанем Блэкберна и сможем убрать остальных. А уж потом прямым путем в Канкун.
— Собираешься на пляж? Думаешь, мексиканским девушкам нравятся толстопузые парни?
— Заткнись, кому говорят! Хрен с ней, с Делани. Займемся физиком.
Я догадалась, что Атли имеет в виду Адама.
Tea положила головку мне на грудь и сомкнула веки.
— Ладно, пойдем, — сказала Лопес.
Волна облегчения окатила меня теплом. Я перевела дух. Теперь оставалось только дождаться, когда они исчезнут.
И в этот момент зазвонил сотовый.
— Это у тебя? — хором воскликнули Атли и Лопес.
Телефон был у меня. В заднем кармане шорт. Доставать его, выключать не имело смысла: тайное стало явным.
Я рванулась к вентиляционному окну, моля Бога, чтобы пол подо мной не рухнул. Проснувшаяся Tea заплакала. Дверка распахнулась.
— Здесь! — торжествующе крикнул Атли.
Я прибавила ходу.
— Подвинься, Уин. Пусти меня!
— Не мешай!
Я оглянулась. Лопес и Атли боролись за право первыми войти в помещение. Телефон не умолкал. Tea продолжала реветь. Я схватила девочку под мышку и понеслась к окну.
Позади громко застучали шаги. Бандиты торопились свершить свое грязное дело.
Я достигла окна, присела, выбила ногой решетку, которая со звоном упала на крышу, и выглянула в окно — черепичная крыша кое-где поросла мхом. Я поняла, что нынешний вечер мне не пережить, ибо если меня не убьют Артли и Лопес, то это сделают Ники и Карл.
Я пролезла в окно и двинулась к краю крыши, мысленно уговаривая себя на гибельный прыжок. Остановившись у края, осторожно глянула вниз. От крыши шел контрфорс — толстая опора из необожженного кирпича. Наклонная поверхность контрфорса напоминала скат горки на детской площадке. Скат был очень крутой, но все же давал шанс уцелеть. Я села на край крыши и спустила ноги.
— Ну, малышка, держись, — сказала я, крепко обняв Tea.
Я поставила ступни на контрфорс, оттолкнулась и заскользила вниз. Ступни подскакивали и неприятно шуршали, нагревались, комкалась блузка, шорты, а штукатурка царапала мне открытые участки кожи.
Ухоженный газон приближался, приближался слишком быстро.
Я ударилась о траву, сгруппировавшись, как заправская экстремалка, и покатилась, стараясь обезопасить Tea. Потом я с трудом поднялась на ноги. Мы оказались в садике, окруженном высокими стенами. Tea горько плакала.
Сверху раздался крик Лопес. Я, быстро оглядевшись, увидела открытую дверь и устремилась к ней. За дверью была ризница. Я услышала, как Лопес шлепнулась на землю, и пересекла ризницу бегом. В итоге я очутилась около алтаря. Здесь меня настигла испанская брань — это Лопес шла по моим следам. Трусоватый Атли, надо полагать, топал вниз по лестнице колокольни, чтобы поймать меня у выхода из церкви. Я быстро прошла между рядами скамеек и крадучись вышла через боковую дверь.
Кладбище. Я побежала между старыми надгробиями. Вскоре показались ворота, увенчанные черепом и скрещенными костями. Tea пронзительно завизжала. Я выскочила из ворот и помчалась по направлению к улице.
Обогнув лестницу у главного входа в церковь, я припустила к приходской конторе, у которой толпился народ. Мельком я увидела грузную фигуру в черном. Это был Атли.