— «Это жалкое объяснение. Но, очевидно, это все, чем я могу довольствоваться/ это все, что могут мне предоставить правоохранительные органы, поэтому остановимся на этом варианте». — Она повернулась и пошла в торговый зал. — Хочешь чашечку кофе?
— «Зависит от. .. Это взятка? Если да, то, думаю, следует добавить пончик».
— «Извини, пончиков нет. Что-то мне подсказывает, что взяточничество — бесполезно.»
— Почему ты так уверена в этом?
— «Интуиция. Но тебе повезло. У меня, чисто случайно, осталась половина буханки хлеба с кабачком, которую испекла для меня моя соседка Тельма Дункан».
— «Хлеб с кабачком от Тельмы Дункан, кажется, сейчас повсюду. Сегодня утром Мирна принесла в участок буханку. Рекс съел ее».
— «Всю буханку?»
— «Ну, он поделился с офицером Уиллис. Оказывается, Рексу понравился хлеб миссис Дункан.»
— «Это хорошо, потому что мне сказали, что еще долго будет производиться такой продукт. Миссис Дункан — потрясающий садовник, и как раз наступил сезон кабачков. Я отрежу кусочек Рексу.»
Она подошла к прилавку и развернула хлеб. Она прекрасно осознавала, что Слэйд наблюдает за ней, когда она отрезала кусочек и положила его на небольшую бумажную тарелку. Она поставила тарелку на стойку.
Слэйд оглянулся. — Рекс — это тебе, угощайся. Хлеб с кабачками».
Со стороны старинных кошельков и сумок послышалось приглушенное хихиканье. Появился Рекс. Он пробежал через комнату и вскочил на стойку. Он бросился к тарелке с хлебом и с явным энтузиазмом набросился на него.
— «Потрясающе», — сказала Шарлотта. — «Можно подумать, что после буханки, которую он умял на пару с Уиллисом сегодня утром, он способен еще съесть».
Рекс откусил кусок хлеба с кабачками и спрыгнул обратно на пол. Он исчез среди антиквариата.
Шарлотта налила кофе в фильтр. — Присмотри за ним, пожалуйста.
— «Трудно это сделать в таком захламленном месте».
— «Я предупреждаю тебя. . "
— «Помню— сломаешь-купишь».
— «Верно.» — Шарлотта налила воду в кофеварку и включила кофемашину.
Позади нее повисло короткое молчание. Она смотрела, как кофе капает в стеклянный кофейник.
— «Ты никогда не заключала Брак по Завету», — спросил Слэйд через некоторое время.
Вздрогнув, она обернулась. — «Нет.» — Она глубоко вздохнула. — «Еще нет.» — Она снова повернулась к кофемашине. — Я так понимаю, ты тоже никогда не вступал в БЗ.
— «Нет. Но я пробовал Брак по Расчету, но не сложилось».
Юридически признанный Брак по Расчету был разработан поселенцами первого поколения как краткосрочная договоренность, которая позволяла парам экспериментировать с обязательствами, прежде чем перейти к нерушимому Браку по Завету. Молодым людям позволялось попробовать БР, прежде чем сделать решительный шаг. БР может быть расторгнут любой из сторон по любой причине, без ущерба или нарушений. Если нет ребенка. Ребенок менял все. С юридической точки зрения Брак по Расчету переквалифицировался в Брак по Завету.
Юридические и социальные узы БЗ были прочными, как инопланетный кварц. Были попытки получить развод, но на данный момент это были единичные случаи, главным образом потому, что это был юридический и финансовый кошмар, не говоря уже о социальном и политическом самоубийстве.
Только очень богатые люди с хорошими связями могли позволить себе развод, но они обычно избегали этого, потому что последствия были серьезными. Политиков могли вышвырнут из офиса, если они осмелятся вырваться на свободу из-под власти БЗ. Генеральных директоров увольняли советы директоров. Эксклюзивные клубы отменяли членство. Приглашения на важные социальные мероприятия переставали поступать.
Большинство здравомыслящих людей, оказавшихся в капкане брака, просто соглашались жить раздельно. Но их социальная и юридическая ответственность по отношению друг к другу и потомству не ущемлялась. Семья была на первом месте. Всегда.
Боязнь промаха/ застрять в неудачном браке обеспечивала стабильность одной профессии, в частности, свах. Семьи делали все возможное, чтобы гарантировать, что сертифицированные консультанты по вопросам брака подберут подходящих друг другу людей.
— Знаешь, — сказал Слэйд, — я всегда полагал, что к этому моменту ты уже будешь замужем. Может быть, даже заведешь детей».
— Да? — Она улыбнулась через плечо. — «Я поражена, что ты вообще меня помнишь, не говоря уже о том, что думал обо мне последние пятнадцать лет».