— «Должен признаться, я не знал, чего ожидать, когда несколько месяцев назад в старом домике у озера открылась контора «Осмысление/ Размышление /Рефлексия», — продолжил Хэнк. — «Но до сих пор люди, приезжающие на ретриты, кажутся тихими и воспитанными. Они тратят деньги в магазинах. Шеф-повар покупает у меня рыбу, так что я не жалуюсь.»
— «Учитывая, сколько стоит посещение такого семинара по медитации на выходные, я сомневаюсь, что «Осмысление» привлечет ту толпу, которая склонна к бунтарству и погрому», — сказал Слэйд.
Хэнк усмехнулся. — «Здесь ты прав». — Он взглянул через окно магазина на Рекса, который сидел на перилах снаружи и любезно принимал похлопывания и воркование прохожих.
— Где ты взял пыльного кролика? — спросил Хэнк.
— «Он сам появился некоторое время назад», — сказал Слэйд.
— «Не знал, что из них получаются хорошие домашние животные».
— «Не получаются», — сказал Слэйд. — «Спасибо за рыбу. Увидимся.»
Хэнк просиял. — «Хорошо проведи время сегодня вечером, слышишь?»
— «Сделаю все возможное».
На веранде Рекс с большим интересом осмотрел упаковку с лососем.
— Забудь об этом, — сказал Слэйд. — «Это ужин, а не полдник. В участке я положу его в холодильник, а после работы заберу в хижину /лачугу».
Рекс, похоже, потерял интерес к лососю, но Слэйда не обмануть. Он спустился по ступенькам и осторожно настроился на сверх чувствительность / разбудил дар. Врачи в клинике предостерегали его, чтобы он не выходил за рамки минимального / базового уровня. Но он не смог устоять. Он должен был знать, насколько ухудшилось его состояние, должен был знать, сколько времени ему осталось, прежде чем его чувства полностью отключатся и он ослепнет.
Второе зрение включилось на несколько секунд. Уотерфронт-стрит с ее обветренными деревянными витринами, паромная пристань и пристань для яхт начали светиться жуткими оттенками ультра света. Следы людей, прогуливающихся по тротуарам, переливались радужной энергией. Но когда он усилил талант и попытался пробиться в зону, он почувствовал кипящую бурю энергии, которая ждала, чтобы окутать его. Хорошей новостью было то, что, казалось, темноты не стало больше, с тех пор, как он проверял в последний раз.
У него еще есть время, прежде чем его талант полностью исчезнет, но пси-силы, которые формировали его жизнь и сделали его настолько успешным в том, что он делал в течение последних пятнадцати лет, медленно, но верно поглощались штормом на краю спектра.
Он подавил бесполезную волну ярости, грозившую захлестнуть его изнутри. Не было смысла поддаваться гневу. Ему нужно двигаться дальше, потому что альтернативы не было.
По крайней мере, сегодня вечером он собирался поужинать с привлекательной, интересной женщиной. Прошло много времени с тех пор, как он был на свидании. Сьюзен ушла после того, как врачи и парапсихологи вынесли вердикт. Он не винил ее. Какое-то время казалось, что он, вероятно, совершит самоубийство. Они оба знали, что она ничего не могла сделать, чтобы остановить его погружение в пучину. Даже если он не приставит к голове магрез и не потеряется в дымке наркотиков и алкоголя, как ожидали некоторые, он никогда больше не станет тем мужчиной, за которого она планировала выйти замуж.
Сьюзен сократила свои потери, и он почувствовал облегчение, когда она это сделала. По крайней мере, ему больше не нужно было притворяться, что когда-нибудь он сможет вернуть себе способности; что когда-нибудь он сможет вернуться в Бюро.
Шарлотта Энрайт никогда не знала его в той жизни, которую он теперь считал другой жизнью. Для нее он был чистым листом. Никакого багажа. И он не будет торчать в Шэдоу-Бэй достаточно долго, чтобы у нее сложилось неправильное впечатление. Теперь она знала, что он планирует уехать через шесть месяцев. Он был рад, что решил эту проблему еще до того, как пригласил ее на ужин.
— «Они были просто двумя полузнакомыми людьми» — подумал он. — Ничего не мешало им хорошо провести время вместе. Она больше не была ребенком. Они оба были взрослыми людьми.
Он был буквально ошеломлен, увидев ее, когда пять дней назад сошел с парома. Большая часть города собралась поприветствовать нового начальника полиции, но именно вид Шарлотты в толпе пронзил его чувства и пробудил ощущения, которые он не мог определить.
Первая мысль, пронзившая его в тот день, была совершенно иррациональной. Как будто она все это время была здесь и ждала меня.
Это не имело смысла, но последние пять дней он не мог избавиться от ощущения, что провел все эти пятнадцать лет, пытаясь вернуться на Рейншедоу и посмотреть, здесь ли она еще.