Права человека
По мнению Канта, закон имеет ту же метафизическую природу, что и нравственность, и следовательно, он основан на априорной идее трансцендентной свободы. Он формулирует единый универсальный принцип права, выражая его в следующей не вполне ясной формулировке: «Прав (recht) любой поступок, который или согласно максиме которого свобода произволения каждого совместима свободой каждого в соответствии со всеобщим законом» (т. 6, с. 254). (Здесь возникает большая проблема для переводчиков, поскольку немецкое существительное Recht означает и «право», и «закон», а то же прилагательное — и «правильный», и «законный».) Содержание кантовской формулировки можно выразить и так: поступок прав (или законен) в том случае, если он не затрагивает свободы других и основан не на случайности, а на принципе. Каждый свободный поступок должен быть приспособлен к свободе других. Для Канта это просто еще один способ выражения его главного требования к правовой законодательству: к людям следует относиться как к целям самим по себе, а не. как к средствам.
Всеобщий принцип права вовсе не отменяет принуждения, однако принуждение должно иметь своей главной целью установление такого порядка, в котором главную роль играет справедливость, а следовательно, всеобщая свобода. Такова гораздо более разумная кантовская трактовка пресловутой максимы Руссо о том, что в государстве, основанном на общественном договоре, несогласного нужно «заставить быть свободным».
Из кантовского понимания справедливости следует, что существует только одно врожденное, или «естественное», право, то есть свобода. «Свобода (независимость от принуждающего произволения другого), поскольку она совместима со свободой каждого другого, сообразной со всеобщим законом, и есть это единственное первоначальное право, присущее каждому человеку в силу его принадлежности к человеческому роду» (т. 6, с. 261). Здесь очень важно слово «единственное»; я не имею естественного права поступать, как мне нравится, я имею лишь право наслаждаться той свободой, которая не ограничивает свободу других. Этот принцип, подхваченный классическим либерализмом, и по сей день составляет неписаную основу конституций многих западных стран.
Всего лишь шаг отделяет эти априорные принципы от прав человека, которые являются единственным ограничением действий властей. Называя их «правами человека», а не «гражданскими правами», мы апеллируем к естественному закону, а с ним к априорным принципам, устанавливающим законодательство всегда и повсеместно. Более того, грандиозная кантовская мысль о том, что человек является целью сам по себе, уже содержит все основные положения этих всеобщих прав: обладающий ими обладает и правом вето. Есть вещи, которые нельзя сделать со мной ни при каких обстоятельствах, и это дает, какие-то гарантии суверенности моей жизни, в которую нельзя вторгаться, а тем более посягать на нее. Суверенность личности в букве законов записывается как ее права: право на жизнь, право собственности и т. д.; право мирно добиваться своих целей, вступать в законные отношения с другими.
Хотя, как мы видим, Кант был великим основоположником современного учения о правах человека, он не был настолько прекраснодушен (как многие наши современники), чтобы предполагать, что права могут существовать без обязанностей. Между тем мое право существует лишь постольку, поскольку другие обязаны уважать его, и мотив долга неизбежно включен во все рассуждения о правах гражданина (т. 8, с. 263). И я могу претендовать на обладание правами, только согласившись уплатить определенную цену, которая заключается в моем согласии наложить на себя те самые обязанности, которые мое право налагает на других. В частности, я обязан следовать принципу справедливости, а следовательно, обязан принять систему наказаний, без которой сообщество не может жить, и подчиниться ей (т. 6, с. 337–338).
Республиканский идеал
Правильный политический порядок Кант представлял как правовую систему, основанную на уважении к личности и организованную в соответствии с республиканскими принципами. Под влиянием французских философов-просветителей, в особенности Монтескье, Кант считал республику единственной достойной формой правления, соотносимой с достойным статусом членов общества. Для абсолютного монарха ты — только подданный, для республики — гражданин: «республика» и «гражданин» взаимосвязанные части одного и того же понятия. В республике люди сами устанавливают себе законы, и эти законы становятся отражением «всеобщей объединенной воли» (Кант здесь вторит Руссо), гарантирующей согласие всех граждан. Республика может существовать только при представительной системе правления, когда в законодательстве участвуют представители всех граждан. Институт представителей преобразует суверенитет личности В реальный суверенитет власти (т. б, с. 378). Каким же образом следует установить представительное правление — это одно из темных (многие сказали бы: намеренно темных) мест политической философии Канта. Так, он утверждает, что «только способность голосовать составляет квалификацию гражданина» (т. б, с. 346). Хотя это характеризует Канта как сторонника демократии, он вслед за теоретиком Французской революции аббатом Сийесом различает активных и пассивных граждан, причем последние не вполне независимы и не пользуются правом голоса. В эту категорию он включает слуг, несовершеннолетних, учеников и подмастерьев, а также всех женщин, потому что они «не имеют гражданской личности», правда, далее оговаривается, что их «зависимость от воли других и неравенство ни в коей мере не противоречат свободе и равенству этих лиц как людей, которые вместе составляют народ» (т. б, с. 346–347). В другом месте Кант критикует демократию как форму деспотизма (т. 7, с. 16–17) и настаивает, что республиканская форма правления совершенно не связана с демократическим выбором. Не углубляясь далее в проблему, отметим, что представления Канта весьма далеки от взглядов современных поборников демократии, хотя многое в современном ему управлении Центральной Европой его не устраивало.
Разделение властей
Усеченные представления Канта о демократии отчасти искупает его приверженность идее разделения властей, впервые выдвинутой
15. Гильотина, символ Французской революции
Локком и подхваченной Монтескье. Вслед за Монтескье он утверждает, что в государстве должны быть «верховная власть (суверенитет) в лице законодателя, исполнительная власть в лице правителя… и судебная власть... в лице судьи» (т. б, с. 345), причем каждая является «моральным лицом» — ответственным деятелем с правами и обязанностями. Власти эти существуют и действуют не изолированно, они координированы между собой и подчинены друг другу (т. б, с. 348). Главная задача государства состоит в поддержке равновесия между этими властями и в предоставлении возможности «общей объединенной воле народа» найти свое выражение в законодательном собрании. Кант достаточно ясно высказался относительно того, что законы не должны приниматься большинством при голосовании. Он рекомендует законодательный процесс, в котором ищется равновесие между противоречивыми интересами людей и происходит их юридическое осмысление. Только так могут быть соблюдены права всех граждан и устранена угроза тирании.
Этим отчасти объясняется неприязнь Канта к демократии. В чистой демократии, как он думал, правят и подчиняются одни и те же люди. При таком положении вещей произвольные интересы большинства немедленно преобразуются в закон, независимо от того, соблюдены ли права и свободы каждого. Уважение к свободе предполагает ограничения, накладываемые на власть. Следовательно, законы должен принимать один орган власти, исполнять — другой, а следить за соблюдением их — третий. И в любом случае первые два органа не должны зависеть от большинства.