— Это был мой выбор, — холодно сказал Кэр.
— Я знаю, что нет! Понятия не имею, как император тебя вынудил. Ты всегда хотел быть воином, но никогда — преданным домашним животным. Если император умрет, ты станешь свободен от клятвы.
Лир тоже вскочил с места. В его движениях ощущалось едва скрываемое возбуждение, порывистость.
— Да послушай, Кэр! Ты не будешь причастен к этому, не пойдешь против императора.
Кэр только качал головой, но не отвечал. Похоже, это злило или раздражало Лира — а может, просто раззадоривало.
— Он мой император, — сказал Кэр.
— Ты не принадлежишь ему!
Кэр резко остановился, посмотрел на брата. Улыбка вышла едва уловимой, грустной:
— Я никогда не буду свободен.
========== 6. ==========
Аэрис давно понял: если у господ что-то идет не так, лучше не попадаться им на глаза. Поэтому теперь в доме Кантарионов он старался быть как можно незаметнее. Никуда не лез, держался поближе к кухне. Пусть там многие слуги так и норовили потрогать его рожки, но Аэрис знал, этих людей бояться не стоит.
Правда, будучи секретарем Миледаны, избегать ее не выходило. Прислуживать себе она не заставляла, для этого были другие, но вот сопровождать ее приходилось.
Кроме тех моментов, когда Миледана проводила время с Лиром. Тогда она обычно отпускала Аэриса, пока пила с братом ароматный чай или беседовала на одной из веранд.
Аэрис знал, что Кэр возвращался в дом каждый вечер, но сам его почти не видел. Его это более чем устраивало, потому что в тот же вечер, когда они вернулись из дворца, Кэрах негромко сказал:
— Если ты расскажешь о том, что слышал, хоть одному живому существу, я убью тебя.
Аэрис ему верил.
День выдался особенно жаркий, и Миледана распорядилась вытащить стол для занятий с Аэрисом в сад. Так что они сидели в тени деревьев, а вокруг возвышались колонны и террасы дома Кантарионов, откуда-то издалека слышался городской шум и голоса торговцев водой.
Миледана была рассеянна и в итоге первой же в нетерпении кинула книгу на столешницу:
— Не могу сосредоточиться!
Аэрис покорно сложил руки на коленях, ожидая, чего захочет госпожа. Она только откинулась на стуле и подозвала одного из слуг, приказав принести холодного чая.
Солнце припекало, даже в тени воздух казался густым и вязким.
— Завтра мы пойдем в дом Ревеланов, — объявила Миледана. — Я буду обедать с леди Веланой, а ты отправишься слушать сплетни.
Аэрис впервые услышал об этом и только кивнул.
— Это важно, Аэрис. Они приближены ко двору, так что может быть что-то интересное.
— Как скажете, госпожа.
— И ничего не рассказывай сам. Говори, что не знаешь. Я уверена, Велана пригласила меня, чтобы разузнать подробности о Лире.
Слуги принесли чай, ловко расставив приборы. Напиток пах цветами и специями, совсем не те травы, к которым когда-то привык Аэрис дома. Тогда в его руках были грубые глиняные чашки, сейчас же тонкое стекло, украшенное золотыми узорами.
Миледана задумчиво смотрела на напиток, как будто в его желтоватой глубине могла увидеть какую-то особенную истину.
Она учила Аэриса задавать вопросы. Слушать, запоминать и спрашивать — чтобы узнать еще больше. Она не наказывала, поэтому Аэрис решился и сейчас:
— Что-то не так, госпожа?
Она вздохнула и вернула нетронутую чашку на стол:
— Не так давно Кэра пытались отравить. Где-то за месяц до того, как ты появился.
Новость стала для Аэриса неожиданностью, он ничего такого не слышал, даже от слуг.
— Раб, который служил нам несколько лет, влил яд в чай. Хорошо, он не очень-то понимал, сколько нужно, так что Кэру просто было плохо, но жизни это не угрожало. Пока лекарь разбирался с Кэром, Лир убил того раба. Здесь, чтобы остальные видели, выпотрошил в вечерних огнях. Оба мои брата могут быть жестокими.
Аэрис вздрогнул и сжал чашку. Он видел пару раз, как Лир наказывал слуг и рабов, но когда те действительно провинились, и Аэрис бы сказал, что наказания довольно мягкие по меркам империи.
Представить, что жизнерадостный Лир кого-то потрошит… на самом деле, Аэрис мог. Он видел, что Лир может перестать быть мягким — особенно когда дело касалось Кэра.
— Я не владею теми силами, что есть у братьев, — продолжала Миледана, — это не секрет. Друг с другом они всегда были близки. После того раза Лир долго ругался с Кэром. Говорил, что его ненавидят дворяне, из-за влияния на императора. И сколько еще он продержится в живых при таком раскладе.
Миледана вздохнула, и Аэрису не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять: она думала, что после этого Лир и начал действовать. Ввязался в заговор, только чтобы сместить нынешнего императора.
— Но разве при новом владыке не будет опасности?
Миледана посмотрела на Аэриса со странным выражением лица, которое он не мог разгадать. Как будто бы с интересом.
— Клеймо Кэра связывает его с нынешним императором. Новый либо примет новую клятву, либо просто сместит. Обычно ни один новый император не осмеливается убивать кахъясов — слишком велика верность тамринов главному из них. После убийства они могут и поднять бунт. Никто на такой риск не пойдет.
Миледана помолчала, вглядываясь в Аэриса, так что он смущенно опустил глаза и видел только ее руку, что очерчивала пальцами ободок чашки.
— У твоего народа есть воины, Аэрис?
— Мы все воины, госпожа.
— И служите своему владыке?
— Мы выбираем вождя и идем за ним.
— А у нас император выбрал Кэра.
У чая был тонкий пряный и сладковатый вкус. Сквозь желтоватую жидкость была видна яркая эмаль чашки, очерченная золотом. Аэрис невольно любовался искусной работой. Миледана явно принимала как должное и думала о другом.
— Император давно знаком с Кэром, они вместе были тамринами какое-то время. Потом наследник взошел на престол — и решил, что именно Кэр станет идеальным кахъясом. Мой брат не хотел. Потом что-то изменилось, и он согласился. Я до сих пор не знаю, что именно, но император был способен использовать разные способы уговоров. Лир тоже это понимает.
Аэрис достаточно прожил в империи, чтобы понимать, как происходит подобное. Если слуг и рабов заставляли силой, то благородных господ могли просто шантажировать.
— Кэр согласился. И теперь не может оставить службу кахъяса, пока жив он сам или император.
Аэрис ощущал грусть Миледаны: ей не нравилось, что брату пришлось подчиниться императору. Но в то же время она явно не одобряла и методы Лира.
— А в итоге, — вздохнула Миледана, — один мой брат чудом избежал заточения в темнице и вполне может быть выставлен главным организатором заговора. А второй привязан к императору и ничего не может с этим сделать.
К вечеру жара схлынула. Миледана написала записку Кэру и попросила Аэриса отнести в комнату брата. Чтобы тот увидел ее сразу, как только придет домой.
Аэрис ступал бесшумно — старая привычка охотника, которую не смогли выбить ни розгами, ни угрозами. Он толкнул дверь Кэра и скользнул к столу, чтобы оставить бумагу, но так и застыл, не доходя пары шагов.
Кэрах уже был дома, в сером припыленном мундире тамрина, он сидел за столом, опустив плечи и накрыв голову руками. Вся его поза выражала усталость. Но Аэрис не успел сделать и пары вдохов, когда Кэр то ли услышал его, то ли почувствовал присутствие. Он вскочил, как дикий зверь, готовый убить любого. У горла Аэриса застыл слегка изогнутый имперский кинжал.
— Будешь подкрадываться, в следующий раз убью, — мрачно пообещал Кэр.
Реакции у него превосходили даже те, что были у Аэриса когда-то в родных землях. И он не сомневался, Кэр действительно способен убить быстрее, чем демон мог бы сказать хоть слово.
Он молча протянул записку Миледаны, кинжал исчез в аккуратных ножнах на поясе Кэра. Он пробежал глазами бумагу и кивнул: