Он дал Кантору коробок и сказал:
– Нюхай! – Подождав немного, добавил: – Нюхай! Ищи!
Майор приказал радисту и двум солдатам остаться в охотничьем домике и поддерживать связь с заставой, вызвать сюда врача и попросить привезти всей группе горячую еду…
Кантор перебежал через лужайку и пошел в западном направлении. Однако, пробежав метров сто, повернул обратно и повел хозяина к обрыву. Идти было трудно: камни сыпались из-под ног, ноги скользили по мокрой глинистой почве. Кантор шел то по одному, то по другому краю вымоины. Чупати пришел к выводу, что пес идет сразу по следам двух преступников. Вскоре выбрались на край обрыва. Внизу, за рекой, чуть заметно мерцали огоньки: это «перемигивались» огоньками пограничные патрули. Кантор вдруг потерял след и заметался из стороны в сторону. Однако метров через двадцать он снова напал на след.
Сержант осторожно шел за собакой. Он так устал, что с трудом переставлял ноги. Когда до края обрыва оставалось всего несколько метров, откуда-то снизу вдруг раздался крик:
– Стой! Кто там?…
Вместо ответа громыхнул выстрел, вслед за которым раздался душераздирающий крик. Чупати скачками добежал до собаки и упал на землю. За первым выстрелом" раздался еще один выстрел. Сержанту, лежавшему наверху, хорошо были видны вспышки. По звуку можно было определить, что стреляли из пистолета. Пограничники, укрывшись за скалой, отвечали огнем.
Чупати понял, что нарушитель, уходя от преследования, идет как раз на него. Отцепив поводок от ошейника Кантора, Чупати шепнул собаке:
– Преступник! Держи его!
Как только Кантор скрылся в темноте, сержант приложил ладони ко рту и крикнул вниз:
– Не стреляйте!
Стрельба сразу же прекратилась. Стало так тихо, что даже было слышно, как срываются с ветвей дождевые капли.
Чупати почувствовал себя совсем одиноким. «Зря я отпустил Кантора», – подумал он и, услышав какой-то подозрительный шорох, приподнял голову. В тот же миг он почувствовал сильный удар по шее, ближе к плечу, и сразу же потерял сознание.
Кантор же тем временем обнюхивал человека, лежавшего на дне расселины. И хотя запах теплой крови забивал все другие, пес уловил, что это и был владелец спичечной коробки. Кантор тявкнул, подзывая хозяина и ожидая от него нового приказа. Он тявкпул еще раз, но никакого ответа не получил.
– Собака! – выкрикнул один из подоспевших пограничников, освещая Кантора фонариком.
Пес заворчал и зажмурил глаза от бившего в глаза яркого света.
Подошедшие майор и старший лейтенант обшаривали фонариками расселину. Подошли к лежавшему на земле.
Кантор, задрав кверху голову, громко звал хозяина. Не получив ответа, пес вихрем взвился вверх по склону.
– Собака убежала, – заметил один из солдат.
– Куда же запропастился старший сержант? – недоумевал Шатори.
– Будьте осторожны! Вдруг нарушителей несколько человек? Могут неожиданно обстрелять, – оказал майор и предупредительно потушил фонарик.
– Нужно идти за собакой. Этот человек все равно уже мертв, – сказал начальник погранзаставы. – А старшего сержанта могли ранить.
– Пошли! – решительно заявил Шатори и полез по осыпи вверх, остальные двинулись за ним.
Лезть приходилось на ощупь – тьма хоть глаз коли.
Разыскав хозяина, Кантор несколько раз ткнулся влажным носом ему в лицо. Кантор растерялся: он не понимал, почему хозяин молчит. Вдруг пес почувствовал тот особенный запах, который заметил еще в охотничьем домике. Он нервно заметался вокруг хозяина, обнюхивая землю. Здесь были чьи-то чужие, совсем еще свежие следы. И странное дело: незнакомый запах исходил от хозяина. Кантор начал лизать руки хозяина. Они почему-то оказались связанными. Собака ткнула хозяина носом раз-другой, но он не пошевелился.
Вспомнив о том, как Чупати тренировал его в развязывании веревок и узлов, пес начал развязывать узел, но он не поддавался – был слишком тугой. Оставалось одно – перекусить его, но сделать это нужно было осторожно, чтобы не задеть рук хозяина.
Снизу доносились голоса людей, потом они стали удаляться вправо и совсем стихли.
Впившись зубами в узел, Кантор начал осторожно грызть его и, как ни старался, все же задел кожу: в нос ударил сладковатый запах горячей крови. В то же время он прислушивался к ночным шумам, чтобы на всякий случай обезопасить себя от неожиданного нападения преступника.
Наконец он перегрыз узел и несколько раз тявкнул, но хозяин почему-то не шевелился. Пес лизнул его в лицо: сержант медленно стал приходить в сознание. Застонал. Голова, казалось, раскалывалась на части. Он с трудом пошевелил руками и начал подниматься. Голова кружилась.
«Здорово же меня долбанули, – подумал сержант. – А где наши остальные?… Сколько времени прошло?»
Кантор, обрадованный тем, что хозяин встал, радостно лизал ему руку.
Встав на одно колено, Чупати тихо шепнул собаке на ухо:
– Спасибо, дорогой! Спасибо, дружище!
«Тот человек, который был в низине, ударить меня не мог. Это сделал другой преступник тогда, когда Кантор убежал вниз. Сейчас надо бы вернуться в охотничий домик. Но второй преступник еще, видимо, не пойман, он бродит где-то рядом. Найти его может только Кантор: в такой темноте ничего не увидишь…»
Чупати дал собаке понюхать веревку, которой были связаны его руки, и сказал:
– Ищи! След!
Собака легко взяла след, но то и дело оглядывалась на хозяина, который шел неверной походкой, качаясь из стороны в сторону.
– Ищи! След! Ищи! – настойчиво повторил Чупати.
Шли минут тридцать, затем Кантор неожиданно остановился, ощетинился и исчез в темноте. Сержант едва успевал спускать с руки шнур, конец которого был привязан за ошейник. Отпустил Кантора метров на десять. На всякий случай вынул пистолет и стал ждать. Затем потихоньку пополз за собакой. Прополз метров десять и вдруг услышал возню, собачье ворчание и стон человека.
Чупати включил фонарик: на земле метрах в шести лежал человек в дождевом плаще, на спине у него сидел Кантор.
– Ага, попался! А где твои дружки? – выкрикнул сержант, освещая незнакомца фонариком. Ответа не последовало. Тогда Чупати приказал собаке:
– Взять его! Взять!
Кантор, которому стоило труда не наброситься на незнакомца с таким неприятным запахом, причинившего столько зла его хозяину, казалось, только и ждал этого сигнала. Он начал кусать незнакомца.
– Помогите! – взмолился преступник.
– А, вот ты и заговорил! – заметил Чупати, подходя ближе к незнакомцу.
– Кто ты такой?! Сколько вас? Молчишь… Кантор!..
– Не надо собаку! Не надо собаку!.. – взмолился незнакомец. – Двое нас, двое…
– Где твое оружие?…
– Вот…
Чупати несколько раз выстрелил в воздух, давая условный сигнал пограничникам. Через несколько секунд он услышал ответную стрельбу из автоматов: пограничники услышали его.
Почувствовав сильную усталость, Чупати сел и приказал незнакомцу:
– Голову налево! В мою сторону!
Незнакомец повернул к нему запачканное грязью лицо и опять попросил:
– Господин офицер, прикажите собаке, чтобы она меня не трогала…
– Прикажу, если ты будешь отвечать на мои вопросы. Ну, говори!
– Нас забросили сюда три недели назад. Сейчас мы пытались перейти обратно…
Через четверть часа послышались хруст веток и шаги. Первыми на полянку вышли начальник погранзаставы и два пограничника.
– Ну и перепугал же ты нас всех! – с облегчением сказал старший лейтенант.
Чупати хрипло засмеялся:
– Я не меньше вас перепугался, когда в сознание пришел…
Пограничники обыскали нарушителя: в левой руке у него оказался кинжал, в правой – пистолет.
Когда на поляну подошли майор и Шатори, нарушитель границы был уже полностью обезврежен, а на руки ему надеты наручники.
Чупати с любопытством рассматривал пятнадцатисантиметровый складной кинжал с тонким обоюдоострым лезвием.
– Видимо, этим кинжалом он и заколол лесника п крестьянина, – заметил Шатори.