— Да, но такие драконы воруют скот и пугают своим видом жителей, — возразил король Этвард.
— Тот дракон лежал, наполовину высунувшись из пещеры, — продолжал алголианин. — Дальше ему было не просунуться, весь небольшой проем забила огромная туша. Может, это был туннель, по которому тупая тварь пыталась пролезть через скалы, может, он полжизни провел в пещере, растолстел до предела и застрял, может, просто морду высунул, чтобы умереть при белом свете, поскольку выглядел дракон неважно, что сэр Джон опытным взглядом определил мгновенно. Какое ему, сэру Джону, герою из героев, было дело до того, как попало сюда чудовище? Перед ним был дракон, и он точно знал, что надлежит делать.
— Дьявол вас побери! — воскликнул сэр Таулас. — Любой рыцарь знает, что ему надлежит делать, когда он видит перед собой дракона!
— Вот и сэр Джон закричал оруженосцу: «Копье!»— властно протянул за оружием руку и распорядился: «Всем оставаться на местах, справлюсь сам!»
И сэр Джон помчался навстречу своей очередной победе, очередному подвигу. Проверенное копье — в правой руке, надежный щит, защищающий даже от драконьего пламени, — за спиной, прославленный в боях меч — в ножнах, в любой миг готов вылететь, как белка из гнезда.
Сэр Таулас аж мечтательно закрыл глаза, представив себя на месте этого сказочного сэра Джона.
— Один из спутников сэра Джона, барон из западных провинций, был ему задушевным другом. Барон не был выдающимся героем, но поговорить умел, знал толк в дружеских застольях. Барон, завидя опасность, потянул было меч из ножен, но тут же вложил обратно, решив, что справятся без него. Шагом направил коня к месту схватки, чтобы все увидеть и при случае рассказать.
— Правильно, — согласился Таулас, — за этим и таскал его сэр Джон на подвиги.
— Да, — подтвердил алголианин. — Сэр Джон поил и кормил барона всласть, да дорогими подарками ублажал — за честность и талант рассказчика.
— Оставим барона. Как поступил сэр Джон?
— Дракон заметил бешено мчавшегося на него всадника, пытался втянуться в пещеру, но у него это не получилось. Тогда монстр закрыл глаза и отвернул морду — мол, я тебя не трогаю, и ты проезжай мимо по своим делам. Но не таков был сэр Джон! «Трепещешь, гад летучий?!!»— во всю мощь легких заорал он. Крепкое копье было нацелено прямо в глаз чудовищу и приближалось к цели со скоростью карающей небесной молнии. Но то ли беспомощный вид чудовища, то ли его нежелание биться обманули опытнейшего бойца — в последнее мгновение дракон вывернул могучее крыло, ударив коня по передним ногам. Вылетев из седла, словно из катапульты, герой в полете успел сгруппироваться и выхватить из ножен меч, приземлившись на обе ноги в боевой стойке.
Сэр Таулас, забыв о предполагаемом подвохе, слушал, затаив дыхание.
— Сэр Джон был разъярен первой неудачей, — продолжал алголианин, — и прокричал дракону: «Твоя уродливая черепушка послужит достойным украшением в моем холостяцком замке!!!»
— А что дракон?
— Дракон напрягся, так что земля задрожала, и неимоверным движением выдернулся из пещеры, точно невидимый гигантский штопор вырвал пробку из столетней бутылки с бесценным вином. Сэр Джон тут же перевел из-за спины щит, готовясь отразить удар сверху. Но дракон и не думал нападать, а взмыл на волю, к облакам, к тверди небосвода, рискуя разбить о нее свою тупую башку — чего ему сэр Джон искренне и пожелал.
— Вот уж поистине! — воскликнул разочарованный сэр Таулас. — Но что же было дальше?
— Барон, задушевный друг сэра Джона, уже подскакал к месту столь скоротечной и столь безрезультатной схватки. Сзади поспешали остальные, уже готовя славословия в честь героя, от которого спасаются позорным бегством самые грозные и ужасные чудовища. Сэр Джон со вздохом убрал меч в ножны. И тут из пещеры вышла… женщина. Была она заспана, немыта и растрепана, но платье на ней было из парчи с золотом, пальцы украшали кольца с драгоценными каменьями, на шее блеснуло изящное ожерелье. «О, мой герой! — воскликнула она, обращаясь к освободителю, прикрывая глаза после затхлого сумрака пещеры. — Я дочь местного короля, и мой отец с радостью выдаст меня замуж за вас, дав в приданое половину королевства…» Сэр Джон затравленно посмотрел по сторонам. Оруженосцы искренне улыбались, радуясь неожиданной и такой счастливой развязке. «Наконец-то сбудется мечта короля Кирсана — он дождался исполнения твоей священной клятвы и всласть погуляет на вашей свадьбе!»— торжественно воскликнул барон, задушевный друг сэра Джона.
— Тварь безмозглая, — процедил сэр Таулас, и неизвестно на чей счет относились его слова — к дракону, или к барону, другу сказочного сэра Джона.
— А высоко в небе парил зеленый, недосягаемый для гнева сэра Джона, дракон, — закончил свой рассказ хэккер Травл.
Сэр Таулас ничего не сказал. Он сам слыл жено-невистником. Но король Этвард знал, что старый рыцарь избегал женщин из-за шутливой угрозы Аннауры, супруги барона Ансеиса, которая в ответ на приставания сэра Тауласа пообещала, что Ансеис превратит его в жабу и Таулас не сможет держать в руках оружие. Таулас был очень напуган и поклялся никогда больше не приставать к женщинам. И сейчас, похоже, сказка алголианина задела его за живое. Хотя, если разобраться, смысл у нее был почти такой же, как и у выдумки самого сэра Тауласа — идешь по своим делам и иди. То есть следуй по жизни прямой дорогой, не отвлекаясь на пустяки.
— Как говорил сэр Катифен, — заметил король бриттов, — не мешай грибам цвести.
— Или не сгоняй щуку с яиц, — улыбнулся дебаггер Юнг, который слыхом не слыхивал о знаменитом на всю Британию певце.
Хэккер Травл почувствовал, что вполне ответил на сказку сэра Тауласа, но злорадствовать не стал, а обратился к Этварду:
— Ваше величество, может, и вы расскажите нам что-нибудь поучительное, путь еще долгий.
Этвард хотел ответить, что не знает историй, достойных уже услышанного, но тут же вспомнил покойного сэра Катифена. Тот, правда, не рассказывал сказки, а пел под арфу прекрасные баллады — старинные и собственные, многие были по существу длинными повестями. Этвард любил слушать его по вечерам, под негромкий треск огня в камине, и сэр Катифен, всегда безошибочно угадывая настроение господина, пел то грустные, печальные истории, то описывал героические подвиги и легендарные битвы, то исполнял веселые, задорные и даже скабрезные песенки.
— Хорошо, — кивнул Этвард и принялся рассказывать первую же балладу сэра Катифена, которую вспомнил:
— Так вот… в незапамятные времена, скорее всего еще до Великой Потери Памяти, жил-был на свете рыцарь по имени Мэтьюр. Он был молод, но для своих юных лет уже неоднократно прославил свое имя в битвах под знаменами великого короля…
Этвард запнулся, посмотрел на сэра Тауласа, но продолжал историю, как помнил:
— …под знаменами короля Кирсана. Так вот… Мэтьюр торопился с победоносной войны в свой замок, где его ждала прекрасная Лиллит, дочка его сюзерена барона Старфа. Собственно, война с майстрюками была еще не закончена. Произошла лишь решающая битва, в которой сэр Мэтьюр показал чудеса храбрости. Перед армией короля Кирсана были как на блюде выложены на поток и разграбление беззащитные богатейшие торговые города неприятеля. Все рыцари жили в предвкушении богатой добычи. Но барон Старф понял желание Мэтьюра покинуть победоносные войска и по-отечески благословил. У молодого рыцаря словно крылья за спиной выросли. Он не побоялся, чтобы сократить путь, избрать безлюдную дорогу среди Чертовых гор, о которых ходила дурная слава.