Появившиеся слуги быстро ликвидировали живописный беспорядок на столе, невесть откуда появились чистая посуда, множество свечей, блюда с едой, полные кувшины эля…
— Покину вас ненадолго, — то ли спросил, то ли поставил гостя в известность хозяин замка. 4 — Я тебя подожду, друг, — кивнул Гловер.
Барон поднялся в башню, не спеша зажег от прихваченного с собой светильника все свечи в восьми канделябрах — свечи были толстые, рассчитанные на много часов ночных бдений. Ансеис чувствовал, что грандиозные силы, управляющие жизнью вселенной, с натугой и неохотой приходят в движение. На мгновенье он пожалел, что не восстановил магическую сущность за эти, в общем-то, бесцельно прожитые годы. С его опытом и знаниями это было бы не очень трудно — покойный герцог Иглангер, лишившись своей магической сущности, восстановил ее за год с небольшим. Правда, он никогда и не обладал таким могуществом, как Хамрай…
Барон покачал головой, отгоняя неуместные мысли. Собственно, он не понимал, с какой целью поднялся в лабораторию, которую вообще неизвестно зачем оборудовал с такой любовью и тщательностью. Ансеис не понимал, что ему сейчас делать…
Он ухватился за раму узкого окна и с отчаяньем спросил у равнодушных звезд, взирающих на него из недоступных далей:
— Что происходит?!!
— Смена эпохи, — раздался равнодушный голос за спиной. — Старый мир уходит навсегда, хотя мало кто это сейчас осознает.
— Кто ты? — резко обернулся барон Ансеис.
— Твоя смерть, Хамрай, — так же глухо и словно ниоткуда ответил голос.
Перед ним стоял монах в просторном плаще с большим капюшоном. Но всмотревшись в темноте в странного гостя, барон увидел, что перед ним не человек — внутри темных одежд не было плоти, одна пустота, одежда лишь повторяла контуры невидимого тела. Всем своим огромным опытом, который никуда не делся с потерей магической сущности, Ансеис понял, что если он применил бы хоть малейшее колдовство, это мгновенно отняло бы от него силы, передав их нежданному посетителю. С подобным он еще не сталкивался, гость был странен и пугающ. Впрочем, краем сознания барон отметил, что не испытывает ни малейшего удивления при виде необычного существа, чего-то подобного в эту ночь он бессознательно ожидал.
— Ты ошибся, — спокойно произнес хозяин замка. — Я не Хамрай, я — барон Ансеис, пэр Франции. А кто ты?
— Силы Космические.
Из рассказа Радхаура, Наследника Алвисида, возрожденного к жизни при помощи последнего волшебства Ансеиса, барон знал, что душа человека, не поклонившегося ни одному из богов, уносится к краю вселенной, чтобы стать частицей Космических Сил, оберегающих мир от катаклизмов и сотрясений. Во время своей кратковременной смерти, Радхаур увидел там, на краю вселенной, своего двоюродного деда, епископа Гудра, первого Наследника Алвисида. Ансеис очень сильно подозревал, что и сам рано или поздно присоединится к ним.
Стоящий перед ним вряд ли относился к тем Силам Космическим, о которых рассказывал Радхаур, но кто может полностью объяснить устройство мира, кто может оспорить слова таинственного гостя, оказавшегося здесь, в его башне, в месте, тщательно огражденном от проникновения извне любой надчеловеческой силы?
— И что вам от меня надо? — чтобы прервать затянувшуюся паузу, спросил барон.
— Ничего. Ты должен умереть. Как умрут сегодня псе, кто хочет вернуть в мир Алана Сидморта и его спутников, не праведно получивших силу, им не принадлежащую.
Ансеис вдруг понял, что, пока он не выйдет в магическое пространство, долженствующий внушать ужас гость ему совершенно безопасен и просто ждет, когда же барон совершит непростительную ошибку. Да, не так уж всезнающ и всемогущ посланец самозванных Сил Космических, если ему неведомо, что Ансеис давным-давно не может даже зажечь свечу силой воли, он даже назвал его старым, полустертым в памяти именем…
Воздух вокруг переполняла магическая сила, но то, что происходило здесь и сейчас, было лишь незначительным эпизодом в тех грандиозных событиях, которым предназначено изменить существующие устои мира. Странный гость — лишь предвестник грядущих изменений.
Собственно, ему, барону Ансеису, прославленному бойцу, знатному и богатому рыцарю, главе семейства и верному подданному Верховного короля Британии, все эти магические бури и интриги были так же безразличны, как дымок от потушенной свечи.
— И кто же еще должен погибнуть кроме меня? — спросил Ансеис деланно безразличным тоном. Рыцаря этот вопрос волновал, только если дело касалось его семьи и близких друзей, но оказалось, что старый интриган Хамрай, почти всю жизнь посвятивший делу освобождения шаха Балсара от заклятия Алвисида, не окончательно умер в нем.
— Тебе это неважно.
Голос магического гостя звучал как-то слишком холодно и бездушно (а как должен звучать голос палача?), и барон понял, что говорит он на уровне мысли, слова сами рождаются в голове Ансеиса. Отвык он от подобных штучек, давно отвык. Впрочем, было бы совсем странно, если бы бесплотная фигура в просторном плаще с огромным капюшоном могла говорить человеческим образом, не имея рта.
Тянуть время было бессмысленно — заветный час приближался стремительно, счет шел уже на минуты, если не на секунды, и барон понимал, что как только случится неизбежное, медлить гость не станет — войдет Ансеис в магическое пространство или нет, уже не будет иметь значения. Сейчас — имеет, ибо гость не обладает физической силой, только магической, которая, очевидно, есть сгусток сил весьма могущественных. Скорее всего, подобные мороки посланы не только к нему в замок… И говорить что-либо в попытках убедить гостя, что Ансеис не имеет более к Алвисиду никакого отношения, столь же бесполезно, как уговаривать гору покинуть свое вековечное место и отправиться в путешествие…
Меча на боку не было — зачем, он же дома, в безопасности, и принимал лучших друзей. Эх, спуститься бы вниз, схватить со стены любой клинок, которыми украсил свои покои, да разбудить Гловера и Бламура… Втроем им не страшен целый отряд бесплотных духов.
В отсутствие боевого оружия в руках рыцарь либо ищет, чем его заменить, либо нападает на противника голыми руками.
Тяжелый канделябр, почти в рост человека, с успехом заменил Ансеису дубинку, которыми здесь, в Британии, так ловко орудуют лесные братья и вольные стрелки. Резкий, нанесенный почти без подготовки удар сбил бы с ног, пожалуй, и самого сэра Гловера в его лучшие дни. Но гость действительно был бесплотным — вся сила мышц барона пропала втуне, просто отмахнув в сторону просторный плащ с капюшоном.
Но противник наверняка никуда не делся — не желая вступать в ненужные более разговоры, он просто ждет мгновения, когда разделается с приговоренным к смерти одним ударом.
Держа канделябр наготове, чтобы успеть отразить любое нападение на реальном уровне (против магических атак он, увы, сейчас бессилен), Ансеис прислушался к странным звукам, доносившимся снизу, из его покоев, где он оставил Гловера и спящего Бламура. Взгляд барона упал на пол, и он увидел странное, невозможное в замке существо — огромного таракана светло-рыжеватого цвета. Невероятно огромного, не менее чем с ладонь взрослого человека — таких в природе не бывает. Вообще-то тараканы, в отличие от блох, клопов, мух, комаров и прочего гнуса, в течение почти полутора столетий после Великой Потери Памяти были существами сравнительно редкими и только лет тридцать-сорок назад расплодились повсеместно в невероятных количествах. В своем новоотстроенном замке барон этих насекомых еще не встречал. Даже обычных — противно-мелких. Но многолетняя привычка сработала раньше, чем он успел об этом подумать.
Невероятно громкий хруст и вопль на магическом уровне (его услышал даже Ансеис остатками былой магической сущности, которые он называл чутьем и опытом) подсказали барону, что гостя, разговаривающего с ним с помощью мысли и объявившего бывшему магу, что он приговорен, больше не существует. Но существуют силы, пославшие его, и вряд ли они остановятся после гибели посланца. Ну и облик же избрал гость для воплощения — действительно, против барона выступили силы здравому уму и рассудку недоступные!