Посвящаемый встал на колено, протянул руку, вглядываясь в дно, где, в свете факелов, меч верховного координатора был отлично виден. Наконец, он поднялся и показал пустую руку. Распорядитель назвал имя следующего посвящаемого.
Это обещало затянуться надолго. По договоренности с хэккером Травлом Экскалибурн с соответствующим заклятием будет положен в Озеро Трех Дев после церемонии посвящения.
Этвард был готов к долгому ожиданию. Еще до начала церемонии хэккер Травл предлагал поставить для него кресло, но Этвард отказался. Он смотрел на молодых алголиан в парадных одеждах, на то, как они протягивают руку к заветному мечу, и думал, что наверняка у каждого есть хоть маленькая надежда — а вдруг я вытащу заветный меч? Король прекрасно помнил (словно не прошло с тех пор долгих лет), как сам стоял на этом берегу и смотрел на меч, казавшийся тогда совершенно недостижимым. Сегодня он собирается вернуть реликвию на место — и теперь уже навсегда.
Погруженный в собственные мысли и воспоминания, Этвард не сразу обратил внимание, что вокруг что-то изменилось.
Очередной инициируемый алголианин, протянув руку за мечом верховного координатора, вдруг рыбкой нырнул в озеро. Этвард подумал, что тот просто поскользнулся на мокрой траве, поэтому не бросился на помощь — это дело алголиан, сами справятся. Но никто не шелохнулся, чтобы помочь несчастному. По легкому колебанию факелов, шуршанию одежды и звуку вынимаемых из ножен мечей, Этвард понял, что все смотрят в сторону, противоположную берегу. Он тоже повернулся, непроизвольно потянувшись пальцами к рукояти Экскалибурна.
К озеру подходил отряд вооруженных рыцарей. Кажется, их предводителя Этвард видел среди гостей Рэдвэлла, но сейчас в замке, накануне празднеств, настоящее столпотворение, и до конца король не был убежден в том, что видел именно этого человека.
— Настал час, когда мир изменится! — провозгласил тот. — Все, кто хочет возрождения Алвисида и его братьев, должны быть убиты!
Это была земля на которой он, Этвард, был королем. Он сделал шаг вперед.
— Где тот, кого называют Наследником Алвисида? — требовательно спросил предводитель пришельцев. — Он должен умереть.
От такой наглости Этвард потерял дар речи. За его спиной десяток рыцарей, среди которых, между прочим, сэр Таулас, а также шестнадцать раз по шестнадцать (и даже больше, учитывая дебаггеров и прочих) алголианских бойцов, а этих самозванцев, кто бы они ни были, не более двух десятков вместе с оруженосцами.
Сэру Тауласу сказанного было достаточно. Он пробурчал нечто неразборчивое, но по тону совершенно точно можно было понять его чувства. Клинок вонзился в грудь наглецу по самую рукоять.
В это же мгновение четыре меча пронзили прославленного воина.
Этвард выхватил меч и подумал: «Чего же медлят алголиане?!!»
Бросив быстрый взгляд в их сторону, он не поверил собственным глазам: они, алголиане, были мертвы! Упавший факел лежал рядом с лицом — +\, хэккера Травла, и оно, в отблесках пламени, было ужасно: щеки ввалились, из глаз струились два ручейка крови.
Значит, рассчитывать надо исключительно на свои силы. Не подведи же, легендарный Экскалибурн, послужи последний раз!
Тело сэра Тауласа валялось под ногами предводителя странных рыцарей, который уже отбивал удар одного из спутников короля Этварда. Смертельный удар бывшего отшельника не причинил незнакомцу никакого вреда!
Этвард вступил в бой и сражался отчаянно, понимая, что этот бой (как, впрочем, и все предыдущие) может оказаться последним в его жизни.
При свете полной луны и валявшихся повсюду алголианских факелов происходило ожесточенное сражение с врагами, которые оказались неуязвимыми — смертельные раны не причиняли им никакого вреда.
Вдруг из блестящего зеркала озера выскочила какая-то фигура со сверкнувшей в лунном свете полоской в руке.
— Этвард, я с тобой! — услышал король такой знакомый голос, и рядом с ним, спина к спине, выросла фигура названного брата.
Этвард даже не успел удивиться, откуда он здесь взялся, он тут же отразил удар, направленный в грудь Радхауру.
Так же как тогда, пятнадцать лет назад, они стояли плечом к плечу, спина к спине, два названных брата, давших священную клятву вечной дружбы, на этом же берегу Озера Трех Дев, и отражали яростные атаки врага. Этвард задыхался от счастья: даже если ему суждено погибнуть сегодня, он знал — камень предательства больше не лежит на его душе. Брызги с мокрых волос названного брата капали на него словно кровь, которую в тот далекий день они смешали и которая придаст ему новых сил!
По численности противники были примерно равны, и если б не пугающая неуязвимость незнакомцев — мечи бриттов не наносили им существенного вреда, в то время как их клинки калечили и убивали!..
Бой продолжался уже более десяти минут, и спутники короля Этварда падали один за другим, только он с Радхауром, отбивая удары и нанося ответные, правда, без ущерба для врага, были словно заговоренные.
— Держитесь! — неожиданно Этвард услышал еще один знакомый голос, но не сразу понял, чей. — Рубите им головы! Только так их можно победить!!!
Король посмотрел в сторону новых действующих лиц и вдруг — не увидел, нет, сердцем почувствовал — что Радхаур упал. Этвард резко повернулся, на замахе нанеся удар поразившему брата врагу, и отсек тому голову. Из отлетающей головы прямо на грудь поверженному Радхауру вывалился не правдоподобно огромный, отвратительный таракан, которого король тут же подцепил на кончик Экскалибурна…
Глава тринадцатая
А мудрый Алгол, в неведомой, недоступной пустоши моделировал свою прекрасную Вселенную, где Зло отсутствует как таковое. Save! Save! Save! Enter!
Он не знал, как себя теперь называть. Кто он? Барон Ансеис? Хамрай?
И тот и другой. Все, что не доделал тот, кого называли Хамраем, должен довести до логического завершения он, который пятнадцать лет считал себя рыцарем, бароном Ансеисом.
И он решил отныне, оставаясь рыцарем Ансеисом, отцом и мужем, откликаться также на полузабытое имя Хамрай. Иначе шах Балсар, с которым его связывают многие десятилетия дружбы, не поймет. Впрочем, шах и так его не поймет. Хотя то, что он сейчас делает, — делается в том числе и ради Балсара, ибо заклятие Алвисида не тревожит его, барона Ансеиса, ни на йоту — у него есть любовь, у него есть наследник, а все остальное ему не более интересно, чем отлетевший каблук на туфельке у первой красавицы французского двора.
Восемь алголиан из свиты верховного координатора Мекора остались охранять Алвисида. Мекор спросил у них, кто знает в лицо графа Маридунского, и тот, кто ответил утвердительно, был назначен старшим. Остальных восьмерых, при еще раз повторенным запрещении использовать магию в любых проявлениях, повел к покоям заморских рыцарей сэр Бламур. Сенешаль вопросительно посмотрел на друга-барона, и тот ему шепнул на прощанье: «Алголиане все сделают сами. А если вдруг не сделают, то у тебя и твоих бойцов магии нет и в помине, а какие бойцы эти» заморские рыцари «, ты уже знаешь…» Бламур усмехнулся в усы и, ободренный, повел алголиан.
Барон Ансеис (или Хамрай, как угодно) отправился с Мекором в подземелья замка, к Коридору Алвисида — предусмотрительный верховный координатор, оказывается, вывел один из магических выходов прямо к Озеру Трех Дев. Вместе с бароном и алголианином Бламур отправил Трэвора, чтобы тот освещал дорогу и предупредил часовых на пути, что идут высокие гости с благословения сенешаля по весьма важным для графа Маридунского делам. Жизненно важным.
— Странно видеть тебя без охраны, Мекор, — усмехнулся Ансеис, когда они вошли в графскую усыпальницу.
— Что? — оторвался от каких-то своих мыслей верховный координатор.
— Я говорю, что не привык видеть тебя одного, без сопровождения твоих бритых бойцов, — разъяснил Ансеис.