Молчание все длилось и длилось, пока Клерк наконец не нарушил его.
- Это нетрудно. Я мог бы дать тебе тело. А что до разговоров, с кем бы тебе больше всего хотелось говорить?
Она поняла сразу. До сих пор в этом мире она бормотала едва слышно, а тут воскликнула в полный голос:
- Бетти!
И он ее понял. Желание обладать всего одной душой показалось ему убогим, - он-то считал, что количество принципиально важно, что оно меняет само качество желания, но такое желание он понимал. Потакая себе, даже благородный ум может дойти до такого слабоволия, что в конце концов от благородства и следа не останется. Божественный Мильтон прекрасно знал это, потому и заставил своего Мессию так торжественно отречься от подобного искушения. Рай не для того, кто не грешил, потому что случай не представился, а для того, кто волей своей противостоял собственной немощи.
Он поглядел на нее сверху вниз.
- Я могу отдать тебе Бетти, - сказал он.
Она только подняла голову и посмотрела на него. Он продолжал:
- Но сначала ты должна найти мне эту Лестер. Тогда получишь, что просишь.
- Навсегда? - переспросила она. - Я получу ее навсегда?
- Навсегда, - подтвердил он. Слово приобрело смутно видимые очертания, на миг возникло ощущение бесконечности, которую он назвал. Для них обоих зал изменился. Для Клерка - распахнулся наружу, для Эвелин - сомкнулся. Он видел, как открывается перед ним пространство временного мира; он видел, как один из его двойников распаляет толпу в уральском городишке, а другой сидит в своей комнате в Пекине и диктует страшнейшие заклятия ученым мужам Китая, а за ними зыблются восторженные тени и склоняются знамена Поднебесной Империи. Для нее же зал стал совсем маленькой комнаткой (и она продолжала уменьшаться), там сидели они с Бетти. Она говорила, а Бетти трепетала.
Далекая и близкая бесконечности жили вместе, потому что он произнес одно из названий Города, и тут же Город оказался здесь - такой, как им хотелось.
Он опустил руку еще чуть-чуть. Будь перед ним смертная плоть, он коснулся бы ее, но бесконечность разделяла их, как разделяла она Бетти и Лестер. Он сказал:
- Оторви от нее Лестер и приведи сюда. Тогда ты получишь Бетти. Иди и ищи их, найди и скажи мне. Найди и скажи, тогда ты сможешь говорить с Бетти. Найди и скажи мне. Иди и разыщи ее, найди и скажи мне...
Она хотела немедленно броситься исполнять его распоряжение, она подчинилась. Но она еще слишком недолго пробыла в мертвых, чтобы изучить возможности духа и научиться пользоваться ими. Она не могла мгновенно перемещаться в пространстве или находиться в двух местах сразу. Но он-то хотел от нее именно этого, его сила давила на нее. Ей надлежало быть одновременно с Бетти и с ним, видеть и говорить. Эвелин по-прежнему думала о себе, как о теле. Правда, за последнее время тело как-то потускнело, а тут еще эта боль в груди... Она продолжала воспринимать духовное бытие в телесных ощущениях. Но теперь ее заставляли оказаться в двух местах одновременно, и от этого кружилась голова, да так сильно, что она уже открыла рот, чтобы закричать. В легкие ворвался ветер и привел ее в чувство. Боль была ужасной. Почти в агонии она повисла в воздухе над тем же местом, где сидела, и в той же позе. По-другому представить нематериальное существование духа не получалось. Ей показалось, что она слышит собственный крик, и вместе с тем она знала, что этого не было. Так просто ее мучения не прекратить. Медленно, бессильно опустилась она опять к подножию трона, но теперь фигура ее скрючилась еще сильнее, и только глаза неотрывно следили за хозяином. А Клерк и не смотрел на нее, не обращал внимания на ее боль, он просто ждал известий о помехе, нарушившей его планы.
Именно в этот момент Лестер увидела ее. Она уже поняла, что опять разлучается с Ричардом. Миг, доставшийся им, был дольше и ярче предыдущих, и она уже спокойнее позволила ему уйти. С тех пор как они с Бетти помирились, Лестер начала понимать, что любовь - это единство обладания и не-обладания или даже вообще что-то другое, не она и не Ричард. Скорее она сродни пути познания, познания полного и совершенного. Она начинала жить по-другому. Она заметила, как смотрит Ричард на то место, где она только что была, и поняла, что ему тоже стало полегче. Мужчины вышли из комнаты вместе с леди Уоллингфорд. Комната опустела, не считая двух девушек - живой и мертвой. Теперь они свободно могли говорить друг с другом через разделявшую их преграду.
- Дорогая моя, что случилось? - спросила Бетти.
- Ничего, - отозвалась Лестер. - Ну или почти ничего. По-моему, он пытался затолкать тебя куда-то, а потом.., когда у него не получилось, он попытался затолкать туда меня.
- Он тебя не поранил? - с беспокойством спросила Бетти.
Лестер улыбнулась и бросила иронично:
- Здесь-то?
Бетти благодарно улыбнулась в ответ. Она смотрела на подругу, а милосердие между ними удваивалось, учетверялось, так что они уже с трудом могли выносить друг друга, настолько стеснительной и смиренной стала каждая из них, и вместе с тем обе постепенно превращались в величественных, великолепных женщин. Бетти сказала:
- Я не хочу терять ни минуты, просто ни минуточки этого ужасного времени, если оно означает такое.
Лестер покачала головой и сказала почти печально:
- А разве ты не можешь почувствовать то же самое с кем-нибудь еще? Мне хочется, чтобы ты стала счастливой, - она помолчала и добавила:
- Я не понимаю, что тебе мешает. Ох, ну почему я такая бестолковая? И ведь это не только с тобой.
- Может, когда мы окажемся там, то поймем, - тихонько сказала Бетти. Но Лестер, кажется, не слушала, она пыталась свыкнуться с новым для себя образом мыслей. Это оказалось не так просто. Лицо ее посуровело, в чертах проступила некоторая торжественность, когда она продолжила:
- Неужели мы обречены ждать веками, хотя ждать совсем незачем. Ужасно, что так много времени уходит на пустое ожидание.
- А я не жалею, - сказала Бетти. - Да, по-моему, мы и ждали не очень долго. Просто если бы прожить все еще раз, мы сразу поняли бы, какое это счастье.
Лестер фыркнула:
- Ха! Если бы проживать все снова...
Бетти улыбнулась и сказала:
- Лестер, ты выглядишь совсем как раньше... - Лестер слегка покраснела и улыбнулась в ответ, а Бетти быстро продолжала:
- Я ведь вот что имела в виду. Если мы проживаем сейчас другие свои времена.., ох, нет, я не знаю. Никогда у меня не хватало ума на подобные вещи. Но то озеро, или чем оно было на самом деле.., и потом Джонатан., а теперь ты... Как будто вы уже были там, даже когда вас не было, а теперь, может быть, мы сможем узнать, какие вы, даже если вас нет. Да ладно, добавила она, тряхнув светло-золотистыми кудрями так, что по всей комнате словно солнечные зайчики разлетелись, - это не так уж и важно. Знаешь, мне вдруг захотелось повидать мою няню. Вот было бы здорово!
Только как?
- Должна сказать тебе, - заметила Лестер, - что ты можешь сделать почти все, что захочешь, - при этих словах она подумала о Городе, через который недавно шла.
Может, и другие дома в нем, раньше казавшиеся такими пустыми, так же полны радости, как и этот? Да, а если ее подстерегает там такая же вторая смерть, как здесь? Интересно, если вернуться туда, какими они ей покажутся? Если выйти на улицу... Ох!
Бетти уже одевалась и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Лестер закричала:
- Бетти, я забыла про Эвелин!
Бетти застыла и только смотрела на Лестер, растерянно моргая. Потом, намного сдержаннее, чем раньше, она проговорила:
- Ах, Эвелин!
Лестер снова улыбнулась.
- Да, конечно, - сказала она, - для тебя так лучше.
Но не для меня. Я ведь использовала Эвелин.
Бетти скорчила рожицу - ее лицо отразилось в зеркале на туалетном столике, - и сказала:
- А ты не подумала, как она пыталась использовать меня?
- Подумала, - отозвалась Лестер, - но это же совсем не одно и то же, ты должна понять. Бетти, ты же и так все понимаешь! Ты просто дразнишься.
- Так приятно немножко тебя подразнить, - пробормотала Бетти. - Ты же не обидишься. Тебя вон сколько! Не то что меня. Вот я и решила поискушать тебя немножко.