Канун

Андрей Левантовский Канун

Медовым Праздником Июль

отпет, вокалом на нос;

цветочки собирая в куль,

грядёт поющий Август;

травы мигающий салют –

приветствие растений;

как воду, ароматы льют,

сквозь каждый лист и стебель;

горит и станет светлой медь,

и пахнет чем-то кислым;

уже готовы заалеть,

плоды в листве повисли.

пока в погоне за лучом,

похолодевшем, мухи

жужжат, весёлые ещё,

рисуя в небе дуги;

так будет здесь до девяти,

а там, над гривой рощи,

закроет небо лошадьми

гуляние славной Ночи;

сверкнёт хрустальная слеза –

глаз лошадиный влажный;

ботву плющом перевязав,

склон зеленеет каждый;

и выцветает темнота,

сойдёт летучей мышью;

и новый День, уже настав,

опять дорогу ищет;

и воздух над рекой раздет,

и утро сядет в кроне;

во всех домах ночует свет,

одной избушки кроме…

*

открыты окна, двор зарос,

крыльца разбиты доски,

дом 26, под тиной лоз,

на Ново-Бочаровской.

перед крыльцом болиголов

с репьём в обнимку пляшут;

как будто заползут в окно,

где рама нараспашку,

да из живых, чей этот дом –

летучей мыши с крысой;

одна живёт под потолком,

одна – под половицей.

три не пускают солнце в дом,

не попросив «спасибо»;

накрыв теньком, стоят при нём:

Берёза, Ель и Липа.

а дальше, чем забытый сад –

поросшее Болото;

за кривизной его оград

в Лесу блуждает кто-то…

перед чащобою – Погост;

там не хоронят вроде;

тропой между кустов и звёзд

одни цветы и ходят;

зимою – тишь, а летом – глушь;

и местные привыкли,

что Ветер здесь, бутонов муж,

у дома сеет тыквы.

пустует дом который год,

но скажет шедший мимо:

его очаг кого-то ждёт,

кто посещает либо…

*

четыре дня – Июль отпет;

я видел: в старых окнах

впервые загорелся свет,

и дом встречал кого-то;

в рассветный сумеречный час,

где дол в болотном иле,

Наездник там смеялся, мчась

на костяной кобыле.

*

а много лет тому назад

дом не стоял согбенный,

и сорняков скупой наряд

не упирался в стены,

ершом не цвёл чертополох,

у самого порога;

кривой сарай не занемог

ещё, сев кособоко,

встречали радостно гостей,

где ныне встретить не с кем;

и окна, что глазницы стен,

носили занавески.

давал свой честный урожай

и огород за домом;

где ныне логово ежа

в кустах из бурелома;

лопата, грабли и коса

не прятались в чулане,

где палисадник ныне сам

в бурьяне сорном канет;

в саду висели камни слив,

что поедали дома;

напрасно тыквы не росли,

как лишь на корм воронам;

прикосновения бойких рук

хранили стены эти,

где детский смех, нудня старух,

а меж – молчание средних.

*

тогда ещё, давным-давно,

май начинался только,

глухой тропой каждый ведо́м,

в ночь собралась Пятёрка;

на старом Кладбище огни:

дым сигаретный, ветки;

в ночь Вальпургиеву они

решили сесть в рулетку;

ни душегуб, ни конокрад

там не сидел меж ними;

вкруг на надгробиях сидят,

с бутылочкой полыни;

кладоискатель и смельчак

из них там каждый пятый;

Удача с острого плеча

роняла…на лопаты;

за нею шли – вниз и наверх –

её искали шибко;

звон черенка – Фортуны смех,

а сгиб – её улыбка

и, может быть, давным-давно,

Удачу звать ужели,

крутить, как Смерть веретено

своё вращает, сели;

– дружили крепко впятером, –

сказал один той ночью, –

и вместе навсегда уйдём,

собой удобрив почву;