стоял, одетый в юность.
– спасибо, – молвил, – ты права…
мой дом, что я забросил…
буянит сорная трава,
там, где ещё не осень…
пора домой, но вязну: юз…
шаг утопает в почве;
каким отсюда я вернусь?
уверен только Отче, –
он с нею будто говорил,
и вслух, но сам с собою;
– ларец, и белый ком внутри…
пора, – и выдох с болью, –
Надежда, Вера и Любовь –
три дамы, каждой – рыцарь:
что будет; то, что есть; и то,
что больше не случится…
надежда – это что грядёт,
а вера – то, что ныне;
любви остался огород
того, что лишь в помине, –
так рассуждал, спускаясь вниз;
я оседлал Снежинку;
вдруг в чаще вопли раздались,
и лай, подобный крику.
как будто рядом свора псов
и движется к кургану;
– мне б запереться на засов,
чем отбиваться стану? –
Шестой, воскликнув, заспешил, –
Снежинку я отправил;
куда же мне бежать в глуши?
отпор ли дам ораве?
ларец заветный спрятал он
за пазуху подальше;
а рык зверей – со всех сторон
уже как будто, страшен.
и тут, вдали, из-за стволов,
где свод гудит от лая,
к подножью стая в сто голов,
несётся, зубы скаля!
то были демоны и псы;
раз время обманули,
я понял тут же: плату сыпь,
тем, кто на карауле.
– спасём его! Снежинка, н-но! –
я вскрикнул, тужа голос;
и на дыбы привстав, мы вновь
помчались во всю скорость.
Шестой бежал – к нему, хрипя,
взбирались целой стаей;
я испугался – что до пят
волос иголки встали,
но прыгал лошадиный таз –
к хозяину стремилась;
– Снежинка! – он увидел нас, –
сюда! беги на милость!
хоть много их – подумал я,
сейчас не до испуга;
– хватайся! – подбежали; смяв,
рукав мой, хвать друг друга,
и затащил его на круп,
–вперё-ёд! – Шестой воскликнул,
и мы помчались! склон был крут,
а хвост – несутся с рыком.
– не говорил вернуться вам,
но рад, что вы вернулись! –
Шестой сказал.
– о, чёрта с два,
быстрее мчимся пули! –
так я воскликнул: зло взяло;
себя так успокоил;
– Снежинка, покажи им! – склон
уж сзади, мчать доколе?..
темнеет Лес; а сзади нас
бегут, рычат, и лают;
между стволов, где снежный вальс –
летит, и звери с краю –
уже теснят, визжат, и блеск
в глазах… о, тьмы отродья!
скорее бы проехать Лес…
Шестой крутил поводья.
– не знаю, слишком далеко
по Времени, на склоне, –
он крикнул, – мы зашли; в какой
вернёмся день – в погоне?
темно и страшно! дали крен,
а стая всё за нами;
неси, Снежинка, мчись скорей,
от этих чёрных армий,
от этой кривизны стволов,
от лая и ухмылок;
вновь завернули: повезло,
но дышат нам в затылок.
снег, холод, темнота… Отец! –
подумал я – ты славен!
пошлёшь мне ангела с небес?
отпор чтоб дать ораве.
тут так темно, а нужен свет!
в подвале, в тёмной банке…
не выберусь – приди, ответь,
приди, мой светлый ангел!
и кто-то старый, с облаков
на миг повис над нами,
и дышится уже легко,
как будто не догнали.
– в кромешной тьме коль спросишь вдруг
как обратиться к свету?
достань из сердца…светлый…звук…
достань, пусти по ветру…
я попрошу, знакомый мой
придёт и вам поможет –
исчезла… рык, собачий вой,
и вслед хохочут рожи, –
и тут, над самой темнотой,
врываясь в эту давку,
летит высокий и святой
напев, что держит Август.
он воздух в лёгкие набрал,
и каждой светлой нотой
он гнал их прочь… он чист, он прав,
он из эфира соткан!