У Маханаксара тем временем уже появились и новые лица: он язвительно отметил про себя, что свои задницы наконец-то притащили Астальдо и принц-фиалка Ингвион, на которого хмуро смотрел облаченный в белое строгий отец. Мелькор заметил и Нерданэль на гнедой лошади с золотыми ромашками в гриве.
На поляну, залитую густыми отблесками угасающего золота, и увитые радугой цветов троны Валар падал тихий крупный снег.
Всю короткую дорогу Майрон отчаянно подбирал хоть одно ободряющее слово, но Мелькор выглядел таким злым и чудовищно усталым, что он так и не решился заговорить, потому что слова казались бесполезными. Он надеялся, что хотя бы Эсте даст лекарство от укусов и остановит кровь.
Манвэ задержался возле ступеней Круга, глядя на них.
Амбаруссар замешкались, притихшие и перепуганные: они жались друг к другу, так и не зная, кто сейчас был страшнее: то ли разгневанный Фэанаро, то ли Нерданэль, покачавшая головой, то ли обреченно вздохнувший король Финвэ, то ли владыка Сулимо, то ли Мелькор.
Даже в безветренном воздухе светлые до белизны волосы Манвэ слегка колыхались, словно их шевелил легкий бриз. Светлое и строгое лицо сияло глубоким внутренним светом, но тонкие бледно-розовые губы тронула легкая улыбка.
- Владычица Эсте, - негромко произнес он, но в голосе звучала просьба, а не приказ. – Помоги моему брату. Прошу тебя.
Валиэ, облаченная в серебряное с прожилками праздничного бледно-золотого, поднялась со своего трона и легко кивнула. А затем куда-то исчезла: так легко, будто бы подул легкий ветерок, пахнущий горечью хвои и сонных трав.
Фэанаро было попытался сделать шаг вперед, но отец уже в который раз удержал его, обнимая сына и неведомыми ласковыми словами сдерживая ярость.
Мелькор был готов сесть уже куда угодно: на снег, на ступени, да хоть на трон самого Манвэ, лишь бы вес тела перестал приходиться на раненую ногу. Он с тихим содроганием встречал молчаливые взгляды эльдар, опять чувствуя себя не то преступником, не то диковинной зверушкой в клетке.
Кроме того, почему-то было холодно. Он выдохнул с болезненным присвистом и был готов сесть на ступени возле Маханаксара, когда Манвэ заставил его изумленно проморгаться: птичий брат сдернул с плеч белый меховой плащ, сплошь вышитый серебряными звездами, похожими на узоры льда, и накрыл им его плечи, как будто защищая от возможного презрения.
- Успокойся, - чуть слышно шепнул Манвэ, оправляя тяжелую ткань. – Никто больше не посмеет тебя тронуть.
«Да уж. Разумеется».
Мелькор ответил Манвэ хмурым взглядом, но больше ничем.
Плащ оказался приятно тяжелым, и по телу разлилось мягкое тепло. Майрон придержал его, помогая устроиться на высоких ступенях Маханаксара и наконец-то вытянуть раненую ногу, с которой тут же принялась цедиться кровь. Легче не стало, но теперь Мелькора отвлекал еще и пульсирующий болезненный зуд в руках, как будто проклятые пчелы залезли ему под кожу и ползали прямо там!
«Ну и где эта Эсте?!»
Мелькор попытался ожесточенно почесать запястье, но Майрон поймал его руку и крепко сжал, осторожно огладив ладонь: неестественно мягкую и горячую от укусов. Он бы и был рад сделать что-то прямо сейчас, но не знал, чем может помочь. Лишь рискнул тихо позвать Мелькора через осанвэ.
«Потерпи чуть-чуть. Сейчас Эсте поможет тебе».
Мелькор недовольно дернул плечом, но руку его не сбросил и вырываться не стал.
Майрон неловко провел ладонью по волосам Мелькора от макушки к шее, зарылся пальцами в густые темные локоны и попытался понять масштаб бедствия, связанного с застрявшими иголками и спутанными прядями.
Больше всего ему хотелось вытащить Мелькора отсюда как можно скорее. А лучше так и оставить в этом огромном меховом плаще и никого не подпускать, потому что усталость и злость никуда не девались.
«В конце концов, это из-за тебя так вышло».
Поколебавшись мгновение, Майрон принялся бережно расплетать длинную косу валы, аккуратно прочесывая ее хотя бы пальцами. Он вычесывал и выбрасывал иголки, ошметки шишек, мелкие веточки и оттирал снегом налипшую смолу.
Манвэ рядом с ними страдальчески окинул голубым взором Маханаксар и стоявших в молчании эльдар. Майрон надеялся, что всему Валмару теперь было стыдно как никогда.
- Готовьтесь к празднику, - владыка ветров улыбнулся эльдар, обводя широким жестом украшенную поляну. – Это не суд.
Прокатившееся по рядам облегчение показалось Майрону физически ощутимым, пока он перебирал мягкие перепутанные волосы Мелькора. Напряженная тишина сменилась суетливым гулом разговоров, а на своих местах остались лишь Валар, семья Фэанаро, да Ингвэ с сыном.
Откуда-то вынырнула Эсте, чьи серо-зеленые, с янтарными крапинками, глаза, смотрели на удивление ласково. Через плечо у нее висела аккуратная жесткая сумочка, увитая серебряными листьями.
- Попей, - она протянула Мелькору огромную керамическую чашку, больше похожую на кубок. - Согреешься и успокоишься. И позволь мне взглянуть на рану.
Майрон беспокойно сжал плечо Мелькора. Он знал, что вала терпеть не мог целительство, когда оно оказывалось непредсказуемо болезненным.
Но в чашке плескалось что-то нежно-розовое, светлое и непрозрачное. Мелькор поневоле зашипел и скривился, когда сосуд мучительно надавил на покусанные руки, но все же недоверчиво принюхался.
Пахло малиной, лавандой, пряностями и чем-то очень сладким, как сонное утро в теплом одеяле. Он сделал один маленький опасливый глоток, покосившись на Эсте: но в рот пролилась молочная сладость, казалось, целиком состоявшая из домашнего уюта, летнего малинового полдня, потрескивания поленьев в камине во время зимы, и пригоршни воспоминаний о мягкой постели, пахнущей горьковато-сонным ароматом лаванды.
Мелькор издал неопределенный звук изумления, вытаращившись на чашку.
- Это…
Эсте беззлобно рассмеялась и присела на ступени рядом с Мелькором, открывая сумочку. Через плечо валиэ Майрон краем глаза увидел какие-то инструменты и множество изящных флаконов с лекарствами.
- Это теплое малиновое молоко, - произнесла она глубоким мягким голосом, звучавшим чуть приглушенно, будто сказка перед сном. - Со специями, медом и лавандой. То, что твоему фана сейчас нужно. А ты, Майрон, вытащи жала и смажь его руки вот этим.
Валиэ вручила Майрону баночку какой-то мази и маленькие серебряные щипцы.
Мелькор бы выпил все малиновое молоко без остатка, если бы Эсте не остановила его бережным жестом, придержав за локоть.
- Погоди. Оно не остынет так быстро.
Он недовольно поморщился, но кружку все же отставил, перекатывая на языке теплое послевкусие, одновременно напоминавшее ириски и собранные прямо в саду большие ягоды. Сладость была ни на что не похожа, как будто валиэ ухитрилась капнуть в это молоко едва ли не росу Древ. Ускользающий вкус и приятное тепло, разливающееся по телу, все напоминали что-то очень знакомое, но Мелькор никак не мог понять, что.
Майрон оставил в покое его волосы и принялся сосредоточенно вытаскивать жала из ладоней. Мелькор предпочитал не смотреть ни на него, ни на Эсте, которая что-то делала с его раной, отчего ту начинало жечь то сильнее, то слабее, и напевала на валарине что-то мягкое и почти нежное.
Манвэ одобрительно кивнул, глядя за тем, как Мелькор недовольно морщится, но все же молча терпит все целительские манипуляции, и, наконец, поднялся к центру Маханаксара.
- Астальдо! – На этот раз голос Манвэ звучал сильно и звонко. - Ты должен был привести моего брата! Привести, а не загнать его на Тавробэль! – Тулкас угрюмо потупился, задумчиво изучая украшения на подлокотниках собственного трона. – А ты, Ингвион?! - Сулимо, будто большая птица, склонил голову к плечу, глядя на поникшего принца ваниар. - Ты должен был сдержать горячий нрав Астальдо, а не поднимать на моего брата копье! - Он кивнул в сторону Мелькора. - Просите его простить вас, чтобы он не держал злобы, - Манвэ вздохнул, помолчав. - К тебе, Фэанаро, это тоже относится.