Содержание и направленность намечаемых мер ясно показывали, что речь шла о советизации этих территорий. Единственная модификация состояла в том, что на этом этапе не предполагались коллективизация и национализация мелких хозяйств.
Прибывшие вместе с частями Красной Армии представители органов НКВД начали выявление антисоветских элементов, крупных помещиков и предпринимателей, представителей буржуазных партий и организаций. Многих из них ожидали аресты и высылка в восточные районы Советского Союза. Вместе с тем советские газеты и радиопередачи были заполнены рассказами о том ликовании, с которым встречали жители Западной Украины и Западной Белоруссии войска Красной Армии. Действительно, напряженная социальная обстановка в Польше, недовольство значительной части населения политикой польских правящих кругов создавали для этого соответствующую социальную базу. Тому же способствовал и этнический момент — идея воссоединения с советской Украиной и Белоруссией.
Объясняя необходимость пресечения кое-где оказываемого сопротивления и деятельности подпольных групп, созданных во Львове и некоторых других городах, представители органов НКВД осуществляли массовые аресты, задержание и последующую депортацию в северные и восточные районы лиц польской национальности56. Стремясь придать этому процессу организованный характер, Политбюро ЦК 2 октября 1939 г. приняло специальное постановление под названием "О военнопленных". Согласно ему было организовано несколько лагерей в районе Козельска и ряде других городов специально для размещения в них задержанных польских граждан, названных военнопленными. Среди них преобладали военнослужащие, главным образом офицеры.
Отметим, что в постановлении численность польских военнопленных в создаваемых лагерях определялась в 25 тыс. человек. Одновременно намечалось их использование на строительстве железной дороги Новгород-Волынский—Львов57.
По решению Политбюро от 5 марта 1940 г. в местечке Ка- тынь, а также в некоторых населенных пунктах вблизи Харькова, Киева, Минска были расстреляны около 22 тыс. польских военнопленных. Эти расстрелы получили название трагедии в Катыни. В течение десятков лет советские власти скрывали свою ответственность за это преступление. И лишь в 1988 г. они
признали убийства в Катыни58.
* * *
Сразу же после перехода польской границы начались активные переговоры с немецкими представителями об установлении демаркационной разграничительной линии между двумя странами и армиями. Вопрос этот возник раньше, до начала советского наступления, когда некоторые немецкие политики и военные намекали на возможность перехода немецкими войсками разграничительной линии, определенной секретным протоколом.
Новый импульс дискуссиям о границе был дан следующим фактом. Германский посол 20 сентября сообщил в Берлин, что его посетил Молотов. В сильном волнении он информировал о том, что г-н Варлимонт, глава оперативного отдела германского генерального штаба, показал вчера советскому военному атташе в Берлине карту, на которой будущая граница была отодвинута. Она проходила вдоль Вислы, через Варшаву, но далее была изменена и оставляла Львов на германской стороне. Подобная граница, заявил Молотов, идет вразрез с соглашением, подписанным в Москве в присутствии немецкого министра иностранных дел, по которому р. Сан должна была быть южной границей и Львов оставался в сфере советских интересов, советское правительство и лично Сталин удивлены очевидным нарушением Московского соглашения. Он просил как можно скорее прояснить ситуацию59.
По словам посла, он ответил Молотову, что это, вероятно, результат недоразумения и что советскому военному атташе была показана карта не границы Рейха, а линия демаркации. Ввиду экстраординарной ситуации посол просит немедленно сообщить ему, что он должен ответить советскому правительству. Через несколько часов Шуленбург снова информировал Берлин о том, что Молотов по поручению Сталина предлагает провести переговоры в Москве по вопросу о судьбе Польского государства и об окончательной демаркации советско-германской границы по линии Тисса — Нарев — Висла — Сан60.
Разъясняя ситуацию, Молотов через несколько часов уточнил, что он неоднократно разговаривал со Сталиным по вопросу о границе и что советское правительство не может согласиться с линией, проходящей по городам Премышль — Турка —Изотк —Пасс. Упоминание о ней, видимо, было неслучайно, так как, по данным материалов немецкого посольства в Москве, в телефонном разговоре между Риббентропом и Кёс- тингом 20 сентября предлагалось, чтобы именно эта демаркационная линия, включающая Премышль и Турку, а также железную дорогу и автостраду, входила в сферу германских интересов61. В Москве, очевидно, знали об этом, и Молотов сообщил немецкому послу, что на части территорий, отходящих к Германии, проживает много украинцев и поэтому советское правительство не может согласиться на такое разграничение. В обмен на получение территории у р. Сан советское правительство было готово передать немцам г. Сувалки и железную дорогу, за исключением г. Огустоу62.