Тем временем в Москве немедленно после подписания договора с Эстонией обратились к Латвии. Именно здесь советское правительство столкнулось с большими трудностями, чем с соседней Эстонией.
Еще 2 сентября советский посол в Латвии И. Зотов сообщал в Москву о своей беседе с латвийским министром иностранных дел Мунтерсом, который выразил тревогу по поводу слухов о соглашении между Советским Союзом и Германией в отношении Прибалтики32. Беспокойство в Риге усилилось также в связи с публикацией в "Известиях" заметки о намерении СССР увеличить войска на своих западных границах33. Мунтерс зондировал возможность публикации в советской прессе заявления, опровергавшего упомянутые слухи34.
13 сентября Мунтерс посетил Москву, где был принят Молотовым, и снова касался обстоятельств подписания советско- германского пакта и его вероятных последствий для Латвии. Молотов попытался успокоить латвийского министра, намекнув, что советско-латвийский пакт о ненападении может явиться базой для нормальных отношений35.
В связи с усиливающимися слухами латвийский МИД 15 сентября разослал своим представительствам за рубежом специальный отчет о сложившейся ситуации36.
На следующий день И.С. Зотов сообщал в Москву, что в беседе с ним военный министр Латвии выразил озабоченность в связи с возможным "приходом Красной Армии". Мысль об этом была навеяна частичной мобилизаций войск в Советском Союзе. Министр упомянул и о возможности сближения между двумя странами в экономической и политической областях37.
В ходе переговоров с Риббентропом в конце сентября Сталин сообщал немцам, что эстонское правительство дало согласие на советские условия и в самое ближайшее время аналогичные условия будут предъявлены и Латвии38. Это и произошло, видимо, 28 — 29 сентября. Во всяком случае известно, что 1 и 3 октября 1939 г. в Риге состоялись экстренные заседания кабинета министров. На первом из них президент Латвии К. Ульма- нис сообщил об отъезде в Москву министра иностранных дел для переговоров с советским правительством. Необходимость такой поездки он объяснил состоявшимся подписанием договора СССР с Эстонией. Кабинет министров согласился с двумя целями переговоров — "сохранить мир в стране и защитить интересы латвийского народа и государства39.
По возвращении Мунтерса из Москвы и до начала следующего заседания кабинета министров президент Ульманис встретился с германским послом в Риге Котце, чтобы выяснить позицию Германии в связи с советскими требованиями, выдвинутыми в отношении Латвии40. Из беседы с Котце Ульманис понял, что Латвия не сможет ожидать поддержки от Германии41. Очевидно, после этой беседы сам Ульманис написал предложения для заседания кабинета министров. Вот их содержание: "Правительство одобряет действия Мунтерса и поручает ему достичь соглашения с Москвой на основе принципов эстонского соглашения, пытаясь достичь, насколько это возможно, позитивных результатов"42. Они были обсуждены на упомянутом заседании кабинета министров Латвии 3 октября, который, дав свое согласие, поручил Мунтерсу «делать все необходимое, чтобы улучшить текст уже подписанного советско-эстонского соглашения, пытаясь достичь более благоприятных условий для соглашения с Латвией".
В общем плане кабинет министров уполномочил Мунтерса подписать пакт о взаимной помощи с Советским Союзом. Стремясь реализовать идею об "улучшении текста соглашения, правительство решило направить в Москву помимо Мунтерса О. Озолинына из гражданского департамента Сената и директора отдела Министерства иностранных дел Кампе43.
По многочисленным данным, латвийская сторона заняла на переговорах с Москвой более неуступчивую позицию. В дневнике Г. Димитрова имеется запись об одной из встреч в Кремле, на которой Сталин в резкой форме заявил о том, что вынудит латышей принять советские требования44.
В итоге 5 октября в Москве двумя министрами — Молотовым и Мунтерсом были подписаны Пакт о взаимопомощи между Советским Союзом и Латвийской республикой и Конфиденциальный протокол. В целом пакт с Латвией полностью совпадал с текстом договора с Эстонией. В этом смысле расчет Кремля оказался точным: взяв за образец договор с Эстонией и добившись его подписания, он открыл себе дорогу и в другие Балтийские страны.
Москва, так же как и в случае с Эстонией, добилась права на создание базы военно-морского флота и нескольких аэродромов (на правах аренды) в городах Лиепая (Либава) и Вен- спилсе (Виндава). На этих базах и аэродромах Советский Союз мог также иметь гарнизоны до 25 тыс. человек наземных и воздушных вооруженных сил45. Чтобы реализовать эти договоренности, Москва немедленно приступила к организации гарнизонов на выделенных базах и аэродромах.