Но в связи со всем этим возникают два вопроса, касающиеся советской позиции на переговорах. Первый состоит в том, что они были обречены на неудачу хотя бы еще и потому, что Москва вряд ли пошла бы на подписание любых договоренностей, имеющих целью возможные конкретные операции против Германии в то время, как шли активные контакты с Германией по торгово-экономическим вопросам. Из этого можно сделать вывод, что Москва участвовала в них скорее по инерции, нежели из желания достичь практических результатов. В то же время и западные партнеры явно не хотели каких-либо обязывающих договоренностей с большевистским режимом, предпочитая использовать переговоры для зондажа или для нажима на Германию.
Второй момент представляет больший интерес. Он касается уже упомянутого спорного вопроса о пропуске советских войск через Польшу и Румынию. Настойчивость представителей СССР явно показывала возрастание интереса в Москве к Восточной Европе. А если добавить к этому советские усилия весной и летом 1939 г. получить для себя какие-либо гарантии и в Прибалтике, то складывается впечатление о желании Москвы укрепить позиции в этом регионе. Было очевидно, что ситуация в Восточной Европе (включая Польшу и Прибалтику) рассматривалась руководством Кремля как важный фактор обеспечения безопасности СССР.
У историков нет данных о том, насколько далеко шли устремления Советского Союза. Мы не располагаем свидетельствами о каких-либо конкретных намерениях Москвы укрепиться в этих областях, да и вряд ли в Кремле могли в тот момент на это рассчитывать.
На таком фоне проводились активные консультации советских и немецких представителей. Динамика развития событий оказалась такой, что в Москве довольно быстро двигались от простых контактов с Германией в сторону достижения с ней более крупных договоренностей. Конечно, этому способствовала позиция самого Берлина. Как видно из многочисленных документов, в Германии активно готовились к быстрому нападению на Польшу и были в связи с этим готовы к войне с Францией и Англией.
Следуя традиционному стремлению избежать войны на два фронта, нацистское руководство стремилось как можно скорее обезопасить себя на востоке и было готово к заключению договора с СССР, притом на максимально выгодных для него условиях. В Москве, очевидно, понимали, что в самое ближайшее время может произойти нападение Германии на Польшу (об этом с тревогой писала вся мировая пресса) и что вполне возможное начало войны Англии и Франции с Германией создаст принципиально новую расстановку сил в мире.
В течение августа 1939 г. в Москве и в Берлине ускоренным темпом шло согласование позиций. Обе стороны были готовы к заключению договора о ненападении, который был бы довольно традиционен для международной практики того времени. Но в русле своего повышенного интереса к Восточной Европе советские представители поставили перед Германией, как и ранее на переговорах с Англией и Францией, вопрос о гарантиях для Советского Союза в этом регионе.
До сих пор идут споры о том, кому впервые конкретно пришла идея о так называемом разграничении сфер интересов, а фактически о разделе зон влияния между Германией и Советским Союзом в восточноевропейском регионе. Но ясно, что она в тот момент устраивала обе стороны. Немецкие представители были слишком заинтересованы в немедленном соглашении с Москвой и были хорошо осведомлены о ее беспокойстве за ситуацию в Восточной Европе и о старых «российских амбициях» в целом. Гитлер и его сподвижники всегда рассматривали большевистский Советский Союз как одного из главных стратегических противников. Но ради решения своей основной задачи — нейтрализации России в условиях подготовки войны с Францией и Англией и реализации германских планов в Европе в Берлине, очевидно, считали возможным идти на максимально большие уступки, в том числе и в территориальных вопросах, полагая, что в сравнительно недалеком будущем Германия вернет себе все то, что она отдаст в сферу влияния Советского Союза. Именно поэтому, по воспоминаниям современников, Гитлер не скрывал своей радости, когда получил известие из Москвы о подписании договора с Советским Союзом.
Что касается Советского Союза, то здесь объяснение было более сложным. Выше отмечалось общее желание советских руководителей «уравновесить» свои переговоры с Англией и Францией контактами с Германией. Но в середине августа Москва оказалась перед необходимостью сделать уже другой, более сложный и драматический выбор. Прежде всего встал вопрос о подписании с Германией полновесного договора о ненападении. Этот договор вполне вписывался в наметившиеся перемены в советской политике. Он позволил бы Советскому Союзу извлекать пользу из своего баланса между различными империалистическими группировками. Но этот баланс подвергался серьезной угрозе, так как в Москве становилось ясным, что Европу ждет большое потрясение в связи с близким нападением Германии на Польшу и возможным военным ответом Англии и Франции, связанными договором о гарантиях Польше.