Итак, к концу сентября большая часть Польши была оккупирована Германией, которая приступила к формированию органов управления. Другая часть, населенная в основном украинцами и белорусами, была занята советскими войсками. Здесь начался процесс советизации, и очень скоро она была включена в состав Советского Союза. Вся эта «операция» была проведена Германией и Советским Союзом за 3–4 недели.
Гитлер посчитал все произошедшее своим большим успехом. С минимальными потерями он завоевал большое европейское государство, начав реализацию своей программы завоевания нового «мирового пространства». Пока Германия не ставила в повестку дня проведение военных операций на западном направлении. Гитлер планировал, захватив Польшу и оказавшись в состоянии войны с Англией и Францией, осуществить ускоренную подготовку к боевым действиям на Западе, постепенно перегруппировав силы. В Берлине решили, что добились главного — избавились от опасности войны на два фронта, т. е. той постоянной цели, которая ставилась германскими деятелями еще с конца XIX столетия и которой им не удалось достигнуть в ходе Первой мировой войны.
Как показали дальнейшие события, Германия не снимала одной из центральных геополитических и идеологических задач нацизма — сокрушения и покорения «большевистской России». До поры до времени Гитлер согласился на включение значительной части Восточной Европы в сферу советского влияния, посчитав, что этим он на длительный срок привлечет Москву к своим собственным интересам, дозируя степень сближения и сотрудничества с ней.
Стремление германского руководства к союзу с Советами было столь велико, что в сентябрьские дни оно демонстрировало готовность идти Москве навстречу по многим пунктам. Вначале в Берлине рассчитывали втянуть Сталина в операции против Польши одновременно с германским наступлением с тем, чтобы сделать Советский Союз соучастником раздела Польши, а может быть, и своим военным союзником и тем самым обострить или даже свести к минимуму всякие отношения Москвы с Англией и Францией В стране прекратилась всякая критика большевизма, хотя он и не восхвалялся. В то же время в немецких документах, закрытых от общественности, прежние оценки советского режима и общие цели Германии отнюдь не исчезли и не камуфлировались.
Для Советского Союза конец августа — сентябрь 1939 г. был периодом выработки новой линии его внешней политики после подписания советско-германского пакта. Осознавая стратегический характер своего поворота в сторону Германии, советские лидеры намечали соответствующие пути реализации договоренностей с Германией с учетом собственных интересов.
Мы уже отмечали неожиданность для Москвы столь далеко идущих германских уступок, связанных прежде всего с предоставлением Советскому Союзу свободы рук в Восточной Европе. И среди прочих мер первым пробным камнем стала Польша. Следует признать, что с точки зрения интересов Кремля и методов действий польская акция была разыграна достаточно дипломатично. Сначала попытки Германии втянуть СССР в прямой и «публичный» раздел Польши и в совместные с ней военные операции были отклонены. Затем все страны были информированы о том, что Советский Союз остался приверженным политике нейтралитета, сохраняя соглашения и связи с прежними партнерами. Действия в Польше объяснялись необходимостью защиты украинского и белорусского населения. Германская опасность никогда не упоминалась (чтобы не раздражать союзника, хотя зондаж на такое упоминание московские представители делали даже в Берлине), но создавалось впечатление, что войска вводятся в Польшу именно с целью помешать ее захвату Германией. Не следует забывать, что Красная Армия перешла польскую границу, когда немцы были уже около Варшавы. По закрытым каналам, как это видно из документов российских, английских и французских архивов, советские дипломаты прямо говорили о немецкой угрозе.