Кстати сказать, через пять лет это название с небольшим изменением приняла и Академия наук СССР, снова реорганизовав отделение наук о Земле. Теперь оно именуется секцией наук о Земле. Термин, вошедший в нашу жизнь благодаря усилиям Сатпаева, кажется нам сегодня обыденным и простым. Трудно поверить, что в свое время он вызывал горячие споры ученых.
III
Одной из узловых проблем хозяйственного развития Казахстана, которой Каныш Имантаевич занимался много лет, особенно углубленно после завершения прогнозной карты, был вопрос о строительстве канала Иртыш — Караганда.
Задача обеспечения Центрального Казахстана водой давно требовала решения. Впервые с этой проблемой Сатпаев сталкивался еще в тридцатые годы в Джезказгане. Но тогда вопрос не стоял так остро, как впоследствии, — масштабы производства позволяли до поры до времени обходиться местными ресурсами воды. Карсакпай обеспечивала речка Кумола, а мощности Большого Джезказгана питало Досмурзинское водохранилище. Первые десять-пятнадцать лет искусственные водоемы полностью удовлетворяли нужды населения и промышленности. Но в пятидесятые годы, когда Джезказган начал бурно строиться, потребность в воде резко увеличилась. Стало ясно, что одним стоком Кенгира не обойтись. Гидрогеологи нашли недалеко от города, в Жанайских сопках, подземные воды. Читатель, очевидно, помнит спор Каныша Сатпаева со специалистами «Водоканалпроекта» о наличии грунтовых вод в этих местах. И вот много лет спустя на большой глубине все-таки нашли столь необходимую для Улутауской степи влагу. Ее стали качать из скважин и подавать по трубопроводу в Джезказган. На ближайшие 10 — 15 лет город и комбинат были обеспечены водой. Но никто не мог предсказать, что будет дальше. Джезказган рос, можно сказать, не по годам, а по дням. Он уже теперь был центром крупного индустриального района, добывающая промышленность его — это шахты-гиганты, две большие обогатительные фабрики и крупный медеплавильный завод. И население города постоянно возрастало. Потребности в воде измерялись десятками миллионов кубических метров. Становилось ясно, что собственные ресурсы не могли решить проблему водоснабжения в будущем. А вопросами обеспечения водой Карагандинского угольного бассейна Сатпаеву пришлось заниматься еще в 1942 году, когда ему было поручено правительством республики выбрать площадку для сооружения Казахского металлургического завода. Его требовали пустить быстро, по законам военного времени. И расположить в экономически выгодном месте. Из предложенных трех вариантов комиссия избрала местом строительства берег нынешнего Самаркандского водохранилища в окрестностях Темиртау — вблизи от запасов угля и воды. Через десять лет население Карагандинского бассейна (а он включал в себя такие города-спутники, как Саран, Шерубай-Нура, Абай, Кушокы, Темиртау) перевалило за миллион, а в перспективе обещало увеличиться еще больше. Местные реки и задержанная в весеннее время паводковая вода могли теперь обеспечить население и промышленность только на одну треть. А как удовлетворить остальные потребности в воде?..
В Центральном Казахстане имелась еще одна «кочегарка», открытая в прошлом веке. В советское время геологи разведали колоссальные запасы угля в Экибастузе — здесь оказалось возможно наладить добычу самого дешевого топлива в Советском Союзе. Угольные пласты должны были разрабатываться открытым способом и питать энергетические мощности Прииртышья. Но беда состояла в том, что и здесь тоже не было достаточных запасов воды. Гидрогеологи, затратив немало средств и времени, наконец разведали в Калкамане, неподалеку от Экибастуза, подземное озеро. Однако его запасы были тоже недостаточны, чтобы обеспечить угольный гигант. В 1957 году построили трубопровод от Иртыша до Калкамана, который совместно с подземными источниками этих мест стал снабжать Экибастуз, подавая ежегодно до пяти миллионов кубометров воды. Но вскоре было запланировано увеличить мощность угольного карьера до сотни миллионов тонн в год, следовательно, потребность в воде вновь резко возрастала...
Кроме того, Карагандинский промышленный узел в то время включал в себя, кроме Караганды, Экибастуза и Джезказгана, еще и такие крупные индустриальные очаги, как Атасу, Балхаш, крупные рудники в Шетском и Карагандинском районах. Из всех них один лишь Балхаш хорошо обеспечен водой — построен он на берегу одноименного озера. Когда гидрогеологи подсчитали, сколько воды потребуется этому гигантскому комплексу в семидесятые-восьмидесятые годы, оказалось, что Центральный Казахстан, если его будут питать только скудные местные ресурсы, станет в будущем ежегодно недополучать около двух миллиардов кубометров воды. Таким образом, без решения проблемы водоснабжения колоссальные минеральные богатства этого региона невозможно было использовать. Где же выход? Таким вопросом задавались производственники и ученые.
Если внимательно ознакомиться с картой Казахстана, то нетрудно убедиться, что это совсем не безводная страна. Одних лишь рек здесь 2174. Среди них такие полноводные, как Иртыш, Ишим, Урал, Сырдарья, Или... Их общий годовой сток — более 110 миллиардов кубометров. Беда в том, что только 5,5 процента этой воды приходится на долю Центрального Казахстана. А он дает семьдесят процентов угля и значительную долю других полезных ископаемых, добываемых в республике. Природа иной раз бывает несправедлива в распределении своих богатств. На поверхности бескрайние засушливые степи, а под землей богатейшие кладовые полезных ископаемых...
После многолетних обсуждений специалисты остановились на двух вариантах водоснабжения Центрального Казахстана. Первый предусматривал использование подземных вод. Второй — строительство канала Иртыш — Караганда.
Но, по подсчетам экономистов, строительство канала должно было обойтись очень дорого. Потому многие специалисты склонялись к первому варианту — использовать грунтовые воды. Были приложены огромные усилия для их поиска. Искали много лет подряд. И труд разведчиков увенчался успехом. В десятках мест обнаружились подземные источники воды.
Специалистам предстояло выбрать оптимальный вариант. Что выгоднее? Канал или подземные воды? Нужно подготовить рекомендации правительству для принятия решения. И тут разгорелся ожесточенный спор. Те, кто поддерживал идею использования подземных вод, доказывали преимущества своего взгляда: не будет энергоемких насосных станций, нет необходимости в рытье дорогостоящего канала... А те, кто стоял за строительство рукотворной реки, говорили о дороговизне разветвленной сети трубопроводов, энергоемкости скважин («Как будете качать грунтовые воды без насосов?»); некоторые ставили под сомнение разведанные запасы подземных вод.
Разумеется, эти дебаты волновали и президента Академии наук Казахской ССР. Он с самого начала был сторонником строительства канала, а если сказать точнее, даже одним из авторов этой идеи.
После многократных дискуссий в различных инстанциях по инициативе Каныша Имантаевича вопрос был включен в повестку дня Карагандинской выездной сессии АН Казахской ССР, состоявшейся в ноябре 1958 года. Ученые рассмотрели комплекс проблем, касавшихся развития производительных сил Центрального Казахстана. В числе основных тем обсуждения был проект канала, предложенный московским институтом «Гидропроект» имени С.Я.Жука.
Длина канала составляла, по расчетам, 514 километров. 23 мощные насосные станции, построенные по всей его трассе, поэтапно станут подавать иртышскую воду Караганде, к высшей точке подъема в 475 метров. Русло проляжет по территории Павлодарской области, пройдя вблизи Экибастуза, достигнет реки Шидерты. Затем до Караганды вода должна подниматься по руслу этой реки. Если раньше она текла на северо-восток, то теперь ей предстояло обратиться вспять. Это опять-таки дело насосных станций. Впоследствии предлагалось иртышскую воду по трубопроводам довести через Атасу и Шетский район до Джезказгана.