В лондонском турнире участвовали Алехин, незадолго перед тем навсегда покинувший родину, но уже добившийся ряда крупных успехов, маститые Рубинштейн, Видмар и Мароци, победители недавних международных турниров Боголюбов и Рети, совсем юный Эйве и лучшие английские шахматисты во главе с блестящими тактиками Аткинсом и Ейтсом.
Еще до турнира начала складываться легенда о Капабланке как о непобедимом чемпионе всех времен и народов, «втором Морфи». Участник турнира талантливый шахматный журналист маэстро Тартаковер писал: «Капабланка. Горячая кубинская кровь под влиянием практичного американизма претворилось в чудо шахматной техники... Безошибочная игра! Работающая с точностью расписания поездов мысль! Быстрый и ясный взгляд, раскрывающий тайну сложнейших позиций» и т. д. и т. п.
Подобными дифирамбами была наполнена вся пресса.
Капабланка оправдал общие ожидания: он блестяще завоевал первый приз. Из пятнадцати партий чемпион мира выиграл одиннадцать при четырех ничьих и без единого поражения. Правда, в лондонском турнире впервые начало проявляться губительное влияние на Капабланку американского практицизма. Он не стремился, как раньше, к творческому успеху, а лишь к спортивному и финансовому. В партии с Рубинштейном чемпион мира предложил принятую противником ничью уже на 13-м (!) ходу, пояснив затем в «Таймсе», что он «поступил очень благоразумно, так как ничья обеспечивала ему первый приз». В партии с Алехиным, уже тогда считавшимся основным соперником Капабланки и взявшим второй приз, ничья последовала на 17-м ходу после получасовой игры. И когда она была зафиксирована, в зале раздался жалобный крик английского болельщика: «И я, чтобы видеть эту бесцветную ничью, проехал двести миль!».
Однако помимо благоразумных финансовых расчетов эти короткие ничьи были также первым проявлением некоторой интеллектуальной лени и чрезмерной спортивной осторожности, которыми Капабланка стал явно злоупотреблять в последующие годы.
Но Капабланка считал, что, победив великого Ласкера, ему уже нечего особенно заботиться о своей репутации, тем более после лондонской победы. А для утешения английских друзей вскоре вышла его книга «Основы шахмат», где он среди своих партий поместил партию шахматиста-аристократа сэра Джорджа Томаса с параллельными примечаниями — Томаса и автора.
Во время турнира Капабланка созвал маэстро, которые могли стать претендентами на мировое первенство: Алехина, Боголюбова, Рубинштейна и Видмара, ознакомил их с выработанными им условиями борьбы за шахматную корону, после чего все пятеро подписались под ними.
Это была первая попытка регламентировать порядок вызова чемпиона мира и игры с ним. Интересно, что условия, разработанные Капабланкой, тогда были в диковинку, но немногим отличаются от общепринятых в наше время.
Привожу в сокращении наиболее существенные пункты «Лондонского протокола».
1. Матч играется до шести выигранных партий; ничьи не считаются.
2. Игра происходит шесть дней в неделю, ежедневно пять часов подряд. Каждый игрок имеет право требовать три свободных дня в течение матча.
3. Контроль времени 2½ часа на сорок ходов (до этого обычный контроль был 30 ходов на два часа. — В. П.).
4. Если партия окончена, то новая начинается лишь на следующий день.
5. Судья выбирается обоими игроками.
6. Чемпион мира обязан защитить свое звание в течение года со времени принятия вызова.
7. Чемпион мира не может быть принужден к защите своего звания, если призовой фонд не достигает 10 000 долларов, не считая расходов по проезду и содержанию участников матча.
8. Из призового фонда чемпиону мира предварительно отчисляется 20 процентов; из остальной суммы победитель получает 60 процентов, проигравший — 40 процентов.
11. Если чемпион мира принимает вызов, то вызывающий должен внести 500 долларов в виде залога.
18. Шахматист, выигравший звание чемпиона мира, должен его защищать на вышеуказанных условиях.
Шахматная пресса и современники-маэстро отрицательно расценили пункты о призовом фонде, обвиняя Капабланку, что он «укрылся за золотым валом». Но и сумма была не так уж велика, и распределение ее справедливо.
Беда была в том, что обеспечить десять тысяч долларов плюс немалую сумму на проезд и проживание участников для игры против «непобедимого» Капабланки было практически невозможно.
— Зачем бросать деньги на матч, заранее зная результат? — рассуждали шахматные «меценаты». — Какие у претендента шансы? Никаких! О чем же говорить?