"Отдалимся от научности
Шахматы никогда не достигнут своего апогея, следуя путями науки. Уже теперь маэстро, чтобы добиться победы, пользуются не только техническими тонкостями, но учитывают и психологическую сторону игры. Сделаем поэтому новое усилие и при помощи фантазии превратим борьбу техники в борьбу идей!
Х. Р. Капабланка"
Но сам Капабланка не внял собственному призыву и упорствовал в своих ошибочных установках до конца жизни. В 1937 г. он писал: «О себе лично могу сказать, что стиль моей игры совсем не соответствует моему южному происхождению. При большой любви к простоте я всегда играю осторожно и избегаю риска. Думаю, что поступаю правильно, ибо „излишняя смелость“ противоречит сущности шахмат, которые не азартная игра, а чисто интеллектуальная борьба, основанная на логических данных».
А в примечании к короткой, 21-ходовой, партии с Лилиенталем 1936 г. Капабланка писал: «В ответственных партиях я принципиально не позволяю себе рисковать».
Конечно, отрицание риска, творческих дерзаний, чрезмерное стремление к упрощениям снижали возможности Капабланки!
ПОСЛЕДНИЙ ТРИУМФ ЧЕМПИОНА МИРА
Неудачи в турнирах 1924 и 1925 гг. заставили призадуматься и самого Капабланку, и его влиятельных американских поклонников. А слава Алехина, весной 1925 г. блестяще, без единого поражения, завоевавшего первый приз на международном турнире в Баден-Бадене, где играли все лучшие шахматисты мира, кроме Капабланки и Ласкера, стала затмевать славу кубинца. Разносторонний, яркий, волевой стиль игры русского маэстро стали сравнивать в пользу Алехина со стилем Капабланки, утратившим прежний блеск.
Капабланка в 1926 г. взял первый приз в небольшом турнире в Лейк-Хопатконге (США), где еще играли Маршалл, Мароци, Купчик и Эдуард Ласкер, но этого было явно недостаточно для возрождения былого реноме чемпиона мира.
Нельзя было больше и оттягивать принятие вызова Алехина на борьбу за мировое первенство, поскольку претендент уже договорился с правительством Аргентины о финансировании матча, который был назначен на конец 1927 г.
Чтобы одним ударом восстановить утраченное доверие и заодно «осадить» претендента, решено было провести с 19 февраля по 25 марта 1927 г. в Нью-Йорке матч-турнир шести сильнейших шахматистов мира. В нем приняли участие Капабланка, Алехин, Видмар, Маршалл, Нимцович и Шпильман. Каждый с каждым играл по четыре партии.
Произвело неприятное впечатление неприглашение Ласкера, который во всех турнирах обгонял Капабланку. Старый корифей был очень обижен и в печати обрушился на Капабланку, который на это ответил так: «Дважды с 1911 г. я счел необходимым защищаться от нападок со стороны Ласкера и был вынужден даже перестать разговаривать с ним в течение нескольких лет. В конце концов я простил его: во-первых, потому, что всегда питал к нему восхищение, как к великому шахматисту, во-вторых, потому, что он гораздо старше меня, в-третьих, за то, что он столько лет был чемпионом мира. Теперь в третий раз Ласкер обрушивается на меня, хотя с моей стороны это ничем не вызвано».
Формально Капабланка был ни при чем, но, конечно, это для него постарался оргкомитет, опасавшийся новой победы Ласкера.
Не участвовали в турнире Рубинштейн, единственный из маэстро имевший лучший счет против Капабланки (один выигрыш при нескольких ничьих), Рети, выигравший после долгих лет «иммунитета» от поражений в 1924 г. у чемпиона мира, и Боголюбов, потребовавший экстра-гонорар. Оргкомитет отказал ему в этом, но Капабланка написал «немецкому» маэстро письмо, в котором обещал, что если тот возьмет второй приз, то он с ним сыграет в первую очередь матч на мировое первенство. Это письмо стало известно Алехину, и он его не забыл. Боголюбов же играть в турнире отказался.
Алехина, уже обеспечившего проведение матча, возмутило и другое. Несомненно, чтобы угодить Капабланке, оргкомитет включил сначала в программу турнира пункт, что первым кандидатом на матч с чемпионом мира будет участник, занявший в турнире первое или второе (если первым будет Капабланка) место. Алехин заявил резкий протест и пригрозил отказом от участия в турнире, если пункт не будет снят, и оргкомитет был вынужден принять ультиматум Алехина, так как без его участия турнир терял всякое значение. Но у Алехина остался горький осадок от этой трепки нервов.
Накануне турнира Капабланка опубликовал в газете «Нью-Йорк таймс» статью, в которой просвечивала тревога за исход предстоящей борьбы. Дав лестные характеристики участникам турнира, и особенно Алехину, «который может считаться достойным претендентом на мировое первенство», Капабланка перешел к себе: