В дальнейшем Алехин избрал ту же мудрую тактику, что и Капабланка в матче с Ласкером. Алехин не стремился форсировать события: белыми пытался реализовать незначительный позиционный перевес, а черными играл на уравнение. Последовало восемь ничьих подряд! Капабланка все больше нервничал, убеждал Алехина, что этак матч никогда не кончится, предлагал признать его ничейным и условиться о следующем единоборстве. Но Алехин был тверд, как алмаз, и не поддавался на уговоры. В 21-й партии Капабланка потерял терпение и пошел на рискованные осложнения, но Алехин перешел в контратаку и в обоюдоострой борьбе добился четвертой победы.
Перед началом игры Капабланка договорился с «Известиями», что будет освещать матч в качестве «специального корреспондента», но писал скупо и неаккуратно, особенно под конец матча, когда ему стало не до того. Про 21-ю партию он сообщил советским читателям, что «Алехин играл блестяще. Я с самого начала стремился к выигрышу, но напутал и проиграл».
Воодушевленный Алехин в очередной, 22-й, партии предпринял блестящую позиционную жертву слона и получил явно лучший эндшпиль, но не смог преодолеть упорной защиты чемпиона мира. Кроме этой последовало еще четыре ничьи. В 27-й партии отдышавшийся Капабланка в прекрасном стиле провел атаку и добился выигрышной позиции, но когда Алехин сделал традиционный «предсмертный» шах ферзем, кубинец ошибочно отступил королем не на то поле, а Алехин вечным шахом спас партию (см. партию №47). Эта ничья, по словам самого чемпиона мира, оказалась для него «роковой». Правда, ему удалось реваншироваться в 29-й партии, в которой Алехин ошибся в ничейной позиции и проиграл (см. партию №48).
Счет матча стал 4 : 3 в пользу Алехина. Капабланка имел еще неплохие шансы свести матч вничью и сохранить титул чемпиона мира. Но он уже утратил веру в себя, тогда как окрыленный Алехин рвался в бой. Тридцать вторая, лучшая, партия матча, в которой Алехин играл очень оригинально и энергично, даже отказавшись во имя атаки от рокировки, закончилась пятым поражением чемпиона мира. Капабланка окончательно пал духом. Следующая партия, где он играл белыми, продолжалась всего 18 ходов и кончилась вничью.
Последняя, 34-я, партия матча, которую Алехин вел с огромным подъемом, была отложена в тяжелофигурном эндшпиле с лишней пешкой у русского корифея. При доигрывании Алехин точно реализовал перевес. Капабланка вторично отложил партию, но уже в безнадежной позиции, а на следующий день сдал ее без доигрывания.
Матч окончился победой Алехина со счетом +6, -3, =25.
В беседе с журналистами Алехин заявил, что в высшей степени счастлив, так как осуществил мечту своей жизни и готов защищать завоеванное им звание чемпиона мира против всех, но предпочтительно — против Капабланки, хотя не раньше 1929 г.
Американское телеграфное агентство сообщило: «Алехин стал чемпионом мира. При входе обоих противников в зал публика устроила им бурную овацию. Капабланка обратился к ней с небольшой речью. В ней он сообщил о сдаче 34-й партии и провозгласил Алехина новым чемпионом мира. Далее Капабланка выразил уверенность, что Алехин с хорошим чувством будет вспоминать об их борьбе, сам же он особенно ценит то, что победу над ним одержал именно Алехин. В заключение противники обменялись рукопожатиями и обнялись». К этой идиллической картине можно было бы в том же духе добавить, что «Капабланка и Алехин трижды расцеловались и рука об руку зашагали в ближайший бар...» «Можно было бы», так как все сообщение американского репортера — чистейшая ложь! На самом деле, как Алехин позже рассказывал корреспонденту парижской русской газеты Л. Любимову, позже вернувшемуся в СССР, «Капабланка не счел нужным прийти на прощальный банкет, где меня провозгласили чемпионом мира, и даже не явился в клуб сдать свою последнюю партию. Он ограничился только присылкой письма с сообщением о сдаче и поздравлением меня с победой».
Как видно, черная кошка снова пробежала между двумя великими шахматистами.
Чем же объяснял проигрыш матча сам Капабланка? В 1935 г. он рассказывал Романовскому, что был «ошеломлен грандиозной силой сопротивления» Алехина и оно нарушило его общее и спортивное равновесие и повело к трагическому промаху в 27-й партии, после чего он понял, что спасти матч нельзя.
Любопытно сравнить слова Капабланки с высказыванием Ласкера после проигрыша им матча кубинцу (см. стр. 50).
Интересно и искреннее мнение Алехина, высказанное им в 1946 г., уже после смерти его соперника и накануне собственной смерти: «Как случилось, что Капабланка потерпел поражение? Должен сознаться, что даже теперь я не могу дать точного ответа, так как в 1927 году я не думал, что превосхожу Капабланку. Возможно, главной причиной его поражения явились преувеличенное представление о собственной силе, сложившееся под влиянием сокрушительной победы в нью-йоркском турнире 1927 г., и недооценка моей силы».