Самое забавное, что упомянутая партия с Нимцовичем кончилась вничью, а до 1928 г. Капабланка регулярно и в блестящем стиле выигрывал у Нимцовича (см. партии №14, 41, 44), и тот никогда не осмелился бы писать такие наставления, чтобы не показаться смешным.
Алехин, который в Карлсбаде находился как корреспондент американских газет, дал такую довольно объективную характеристику игры Капабланки в этом турнире: «Остановлюсь на качестве партий Капабланки. Он проявлял боевой дух и богатство идей. Как минус отмечу, что он был не очень тактически изобретателен. Если в Москве Капабланка вообще не стремился выиграть у сильнейших конкурентов, а ограничивался бесцветными, симметричными вариантами ферзевого гамбита, то в Карлсбаде, наоборот, он искал выигрыш и против Рубинштейна и против Боголюбова. Он комбинировал, подвергал себя даже известному риску, но успеха не добился... Большое удивление вызвал проигрыш Земишу, которому он на девятом ходу проиграл фигуру за пешку... Это убедительно показывает, что в игре бывшего чемпиона мира отсутствует одна очень важная черта, определяющая наряду с другими шахматную силу: непоколебимое внимание, которое должно абсолютно изолировать шахматиста от внешнего мира».
Надо отметить, что в дополнение к разрыву личных отношений с Алехиным Капабланка допустил еще одну бестактность. Во время карлсбадского турнира оргкомитет предоставил Алехину, как чемпиону мира и почетному гостю, права входа за барьер, к столикам участников. Капабланка был этим как-то по-детски огорчен и дважды подавал оргкомитету письменные протесты, которые, конечно, не были удовлетворены.
В ответ Алехин после турнира перед матчем с Боголюбовым посыпал солью свежие раны экс-чемпиона мира, заявив в интервью: «Борьба с Боголюбовым меня интересует гораздо больше, чем матч с Капабланкой. Боголюбов, конечно, гораздо более серьезный противник, чем Капабланка».
Всякому было понятно, что это неверно. Хотя Боголюбов в двадцатых годах был в расцвете сил и славы, он ни разу не выиграл у Капабланки и почти всегда ему проигрывал. Да и в упомянутом матче с Алехиным добился явно худшего счета, чем Капабланка: +5, -11, =9. Отмечу, что матч Алехин — Боголюбов игрался не до шести выигранных партий, а на большинство из 30 партий (с тем, однако, что у победителя было бы не менее шести выигрышей). Это объяснялось тем, что матч субсидировали разные немецкие и голландские города и нужно было большое количество партий, чтобы удовлетворить все заявки.
Нападки на Капабланку и изменившийся, неуважительный тон к поверженному чемпиону даже со стороны его бывших льстецов вызывали возмущение у объективно мыслящих шахматистов. В октябрьском номере французского шахматного журнала за 1929 г. была напечатана остроумная статья под характерным названием: «В защиту Капабланки».
"Немилость, в которой теперь находится Капабланка у публики, — писал некий Жати, — наводит на ряд размышлений. Бывший чемпион мира, хотя и остается игроком первого ранга, подвергается суровой критике, доходящей порой до несправедливости.
Подобной критике подвергались все неоспоримые чемпионы прошлого. Стейниц и Ласкер почувствовали ее на себе.
Можно подумать, что славе предшествуют три этапа: восхищение, недовольство и жалость. По пути к славе необходимо пройти через эти три чувства, подобно тому как навоз необходим для цветника.
Стейниц и Ласкер испытали на себе почти неприкрытую неприязнь. А когда старость и болезнь подкрались к Стейницу, к нему начали проявлять жалость, которая доставляла ему еще большие мучения, чем предыдущие нападки.
Ласкер, сохранив всю свою замечательную силу, не дает еще повода к жалости. Терпение: она придет при первых его поражениях.
Капабланка находится сейчас в критическом периоде. Он борется с жестокой судьбой, а публика начинает проявлять к нему такую несправедливость, что беспристрастный наблюдатель может заподозрить ее в недобросовестности".
Затем автор статьи предостерегал: «Алехин находится пока на первом этапе: им восхищаются. Ничто не позволяло предполагать, что Алехин развенчает Капабланку. Толпа расточает ему комплименты за это сенсационное достижение, и время охлаждения к нему еще не пришло... Но пусть Алехин помнит, что мнение толпы изменчиво и Тарпейская скала находится рядом с Капитолием».